Мятежный дом
Шрифт:
— Мишель Нуарэ?
— Да.
— Твой начальник.
— Да.
— Это он сказал, что приказ получен от Джеммы?
— Да.
— Как удобно, — сарказм сеу Альберты мог бы проедать дыры в металлопласте. — Нуарэ мертв и уже ничего не подтвердит и не опровергнет.
— Ты понимал, зачем нужно найти исполнителей именно в Лагаше? — продолжал Огата.
— Да.
— Ты знал, что обвинят клан Сэйта?
— Да.
— Ты знал, зачем Джемме нужна
— Да.
— Расскажи.
— Он хотел развод.
— Почему?
— Появился еще один наследник. Джемма стала не нужна.
— Какой наследник?
— Твой сын.
— Рассказывай! Не останавливайся, рассказывай все.
— Ты женился. Девка с Сунагиси. Карин Судзу. У нее родился сын. Огата признал твоего сына. Готовил развод. Джемма стала бы никем. Рэм хотел выделить ей долю. Она хотела все.
— Как Рэм Огата отнесся к тому, что моя жена — двоюродная сестра Райана Маэды?
По рядам снова пробежал шепоток, как сквозняк.
— Ему было все равно.
— Он дал ей гражданство?
— Да.
— И Джемма приказала Нуарэ убить Рэма Огату раньше, чем Карин и Анибале доберутся до Картаго?
— Да.
— Но тебя там не было? — перебила Огату сеу Альберта. — Ты знаешь об этом только со слов Нуарэ, ведь так?
— Да, — тупо кивнул Дормье.
— Значит, это Нуарэ спланировал убийство? Он ведь мог оклеветать Джемму?
— Нет.
— Мог?
— Не мог.
— Почему?
— Он ее любил.
Шепоток перешел в тихий гул. Госпожа Сэйта села. Она, похоже, услышала все, что хотела услышать.
— Рассказывай! — прикрикнул Огата. — Рассказывай о Джемме и Нуарэ!
— Он любил ее… Крутила им как хотела.
— И поэтому он предал своего господина. Предал и организовал его убийство, с твоей помощью.
— Да.
Бет не знала, куда ей смотреть — на дядю, на бабушку, на Огату или на убийцу. Дядя сидел, потирая лоб — и Бет чувствовала, что ему неловко. Наверное, давно перед Советом не вываливали такую кучу грязного белья. Бабушка держалась прямо и была бледна. Огата тоже стоял прямо и смотрел с вызовом. Было видно, что свою чашу стыда он выпил до дна уже давно.
— Что вы сделали с моей женой? — спросил Огата.
— Джемма выкупила для нее бардак.
— Зачем?
— Нельзя было убить, — Дормье чуть приподнял плечи. — Ольгерд не дал. Джемме и так было трудно… если бы военные ее не поддержали…
— Они были готовы поддержать ее только как регента при наследнике?
— Да.
— И поэтому у Карин отобрали сына.
— Да.
— Какое отношение это имеет
— Самое прямое, — ответил Огата. — Мой сын, Анибале Така Огата, был признан моим отцом как законный наследник раньше, чем мать зачала его тетку Элинор. Таким образом, — Огата оглядел зал, — я никак не являюсь мятежником против своей матери. Наоборот, это она подняла мятеж против моего отца, убила его и захватила в клане власть, отстранив меня и моего сына. Я требую восстановления наших прав. Я требую справедливости.
— Справедливости? — сеу Альберта наклонила голову. — Хорошо. Но зачем прерывать допрос так быстро? Дормье, как погиб Мишель Нуарэ? Кто убил его?
— Ричард Суна.
И снова гул голосов пронесся по залу. Все заговорили как-то одновременно, каждый обменялся с соседом репликой-другой.
— И как Суна это сделал?
— Подловил Нуарэ на замахе.
Сеу Альберта досадливо щелкнула пальцами и поправилась:
— Как они могли встретиться? Где это было?
— В Доме Белой ветви.
— Позвольте мне, — Огата коротко поклонился «лунному сёгуну». — Все равно он не знает всей истории. Ричард Суна пришел в бордель «Горячее поле», где я жил в то время, и предложил мне сделку: голова Нуарэ в обмен на заключение мира с Сэйта. Дело в том что его соплеменники, имперские пленные, страдали от нашей дурацкой вендетты. Цена сделки меня вполне устроила.
— Ты пошел на сделку с убийцей моей дочери? — губы сеу Альберты были почти белыми.
— Госпожа Альберта, — Огата скрестил руки на груди. — Я понимаю ваши чувства. Но мои чувства мне ближе. Лорел отказалась защищать Карин от нападок моей матери, пока я был в плену. Я подыхал от боли на равнинах Андрады — а вы и ваша дочь помогли затравить женщину, которую я любил. За что же мне враждовать с Ричардом Суной? За то, что вы сломали его судьбу так же, как и мою?
— Он. Убил. Мою. Дочь! — госпожа Альберта ударила по столу ладонью.
— Что ж вы вправе его ненавидеть — но за что ненавидеть его должен я?
— Он преступник, — подал голос Шнайдер. — Ненавидите вы его или нет, но он нарушил закон и был осужден Советом капитанов.
— И казнен, верно? А если он понес наказание — все счеты должны быть закончены. Вам напомнить прецедент Альбера Го?
Поединок взглядов между Шнайдером и Огатой закончился в пользу последнего.
— Ройе хорошо подготовил вас, — усмехнулся Рихард.
— Не жалуюсь.
— Суна совершил еще несколько убийств в Пещерах Диса. Что вы на это скажете?