Мятежный дом
Шрифт:
— Вы… понравились ей? То есть, я понимаю, надо ее спрашивать, но сами вы как думаете?
— Ну… я постарался не ударить в грязь лицом. И думаю, что получилось. Но, боя, ты же понимаешь, одно дело — понравиться, а другое… понравиться настолько, чтоб тебя согласились принять как мужа. Вместе с чудной нашей семейкой, кланом Сога и домом Рива. Для этого, боюсь, моих любовных доблестей не хватит.
Дик пожал плечами. Видимо, это сразу сказалось на качестве изображения.
— Ты опять там смеешься, что ли?
— Нет, извините. Если
— Просто глупо это все. Да, ты прав. Вылезай оттуда.
Полусфера сканера открылась, и юноша, снимая очки и смаргивая сумерки, сел на жестком ложе. Ройе стоял за пультом и вертел левой рукой огромное полупрозрачное сердце, сотканное лучами над голопанелью. В правой у него было световое перо, и он делал на этом сердце какие-то пометки.
— Смотри, — сказал Ройе, когда Дик подошел поближе. — Вот твой трехстворчатый клапан. И вот как грибок его пожрал. Видишь тут такие как бы «усики»? Это остатки колонии грибка. Организм боролся, пораженные ткани рубцевались — и поэтому твой клапан вот тут, тут и тут сросся. Понимаешь, что это значит?
Дик постарался вспомнить из школьного курса медицины, что такое клапаны сердца и зачем они нужны.
— Кровь не попадает куда должна?
— Молодец. Ах, если бы мой дорогой братец тебя мне сразу показал… можно было бы, наверное, ограничиться рассечением этих спаек и легкой уборкой, а так… заменять его надо к чертовой матери. Это не страшно само по себе, страшно вот тут, на межпредсердной перегородке. Тут у тебя просто бустерные поля развелись. Она сейчас как лист Библии… Так что не получится запустить по сосудам бота, который заткнет дырочку маленькой пробочкой из ткани перикарда…
— Ткани чего?
— Внешней оболочки сердца. Тебе здесь нужен лоскут биоткани примерно двадцать два на двенадцать миллиметров.
Ройе опустил световое перо, схлопнул проекцию и свел руки перед собой «домиком», словно задумавшись о чем-то.
— Ты взрослый храбрый парень, — сказал он, — и я хочу предложить тебе одну штуку, которую мало кому из пациентов предложил бы.
— Я слушаю.
— Ты уже знаешь, что медицинские боты — страшно дефицитный расходник. И что большая часть пациентов там, за дверью — грудные детишки либо ребята с острыми случаями, как у тебя, и даже еще хуже.
Дик кивнул.
— Как насчет того, чтобы сэкономить парочку микроботов для малышни? Для тебя это не обернется никаким риском, я ручаюсь.
— Что вы хотите предложить?
— Всего лишь старую добрую «мясную хирургию». Не боишься?
— А должен?
— Нет. В принципе — нет. Благодаря этой… войне опыт «мясной хирургии» у меня богатый… даже слишком, — Ройе вдруг засмеялся. — Слушай, ведь ты же вырос на военном корабле, а значит, никаких предубеждений на этот счет у тебя и быть не может.
— Никаких, — подтвердил Дик.
— Все-таки есть определенные преимущества в том, чтобы иметь дело с солдатами, —
— Насколько дольше? — вот тут Дик ощутил укол беспокойства. Он был готов отдать доктору Ройе свое сердце в руки — в буквальном смысле — но как-то не задумывался о разнице во времени.
— Ну… две-три недели, может больше. Ты пойми правильно, при интернальной хирургии человека тоже нужно наблюдать две недели. А тут еще и протезирование клапана, и пластика перегородки — я должен продержать тебя здесь, пока не станет ясно, что протез прижился и пересаженная ткань не отторгается. Иначе какой же я врач?
«А не потому что об этом попросил Максим?» — Дик слегка прищурился и отвел глаза.
— Ладно, — сказал он. — Я согласен. Когда?
— Чтоб не тянуть — послезавтра.
— А можно завтра?
— Нет. Еще не приехал анестезиолог.
— А… мне не подойдет любой?
— Конечно. Тебе подойдет тот, кто увидит все твои особые приметы и будет держать язык за зубами. Что не понятно?
— Все понятно, сударь.
— Тогда зови следующего пациента.
Дик вышел в закрытый сад и сел на скамью рядом с Шаной. Шана играла с цилинем. В имперских детских больницах были стенные панели и голопроекторы со сказочными персонажами, а в клинике клана Кимера по саду бродили крохотные цилини, единороги из ростом с карликового пони, драконы по колено, и какой-то забавный прямоходящий зверек с большими круглыми ушами, которого Дик прозвал Таория за то, что тот часто терял равновесие и смешно плюхался на бесхвостый зад.
Зверики, надо сказать, были уже старенькие, и вид имели жалкий. Да и вообще вся клиника производила впечатление… ну да, «Паломника» в его последнем рейсе. Нет, разрухой пока и не пахло, и доктор Чэн изо всех сил держал уровень почти галактических стандартов… Но это «почти» и было муравьиным ходом, неуклонно разрушающим дамбу.
Цилинь ткнулся носом в колено, и Дик почесал тварюшку за ушами. Рядом курносая девчушка лет трех бегала вокруг клумбы за Таория. У Таория кружилась голова, он шлепался на зад, девчушка хохотала еще громче, а потом принималась его тискать. Таория ластился к ней, но не мог выдерживать ее темпа. Он тоже был старенький.
— Я смотрю на них уже почти час, — сказала Шана. — Он ни разу не упал на морду. Из какой бы позиции он не падал, он всегда умудряется развернуться и приземлиться на зад.
— Баттару-таория, — пробормотал Дик, усмехнувшись.
«Совсем как я».
— Что врач сказал?
— Сказал, что все паршиво и нужно протезировать клапан.
— Если есть что протезировать, значит, не так все паршиво, — Шана ткнула цилиня пальцем в рог, и тот обиженно поцокал прочь. Он не любил, когда его трогали за рог, и единорожка — тоже. — И надолго ты тут завис?