Мыс Грома
Шрифт:
– Первый раз за все время. – Карни снял с себя баллон с воздухом. – Раньше со мной не случалось ничего подобного. – Он повернулся к Фергюсону. – Наверное, не обошлось без катера? Думаю, этот подонок, сбавив обороты, подобрался поближе, а в последнюю минуту на большой скорости сумел улизнуть.
– Совершенно верно. Когда я вытащил винтовку, они были уже далеко.
Вытерев тело полотенцем, Карни надел майку.
– Я бы дорого дал, чтобы узнать, как им удалось выследить нас, особенно при таком дожде и тумане.
Отправившись на нос, он принялся выбирать
– Бригадный генерал, – произнес Диллон, – мне нужно было сказать вам, что тут лежит мое секретное оружие. Возможно, до него удалось бы добраться побыстрее.
Пошарив рукой под приборной доской, он нашел его, но тут его пальцы коснулись «жучка». Сняв его, Диллон протянул его на ладони Фергюсону.
– Так… – протянул тот. – Мы стали жертвами электронной слежки, не так ли?
– Что, черт побери, вы там нашли? – громовым голосом спросил Карни, вернувшись с носа.
Диллон показал ему «жучок», лежащий на ладони.
– Он был прикреплен под приборной доской при помощи магнита. Нас держали под колпаком, старина, неудивительно, что им так легко удавалось следить за нами. Они, возможно, проделали бы то же самое и на «Капере», если бы нам вздумалось отправиться в море на нем.
– Но сегодня утром мы держались близко от берега.
– Совершенно верно, в противном случае они бы запутались.
Карни покачал головой.
– Знаете, мне придется что-нибудь сделать с этими людьми. – Повернувшись, он поднялся по трапу на ходовой мостик.
Вскоре погода испортилась, воду рябило от то и дело налетавших порывов ветра с дождем. Однако катеру это было уже нипочем, он пришвартовался у борта «Марии Бланко». Поднявшись по трапу, Серра и Альгаро увидели Сантьяго, который сидел под навесом на корме.
– У тебя довольный вид, – сказал он, обращаясь к Альгаро. – Что, снова пытался их убить?
– Надеюсь, что так и вышло. – Альгаро рассказал о событиях, происшедших сегодня утром.
Когда он окончил рассказ, Сантьяго покачал головой.
– Сомневаюсь, чтобы Диллон серьезно пострадал, этот Карни слишком хорошо знает свое дело. – Он вздохнул. – Мы попусту теряем время. Делать нечего, пока не вернется девушка. Мы возвращаемся в Сэмсон-кей, этим местом я и так уже сыт по горло. Сколько это займет, Серра?
– Два часа, сеньор, может, меньше. У Пилсбери-саунд разгулялась непогода, но думаю, что временно.
– Хорошо, тогда отправляемся прямо сейчас. Дай Прието знать о нашем прибытии. – Серра повернулся, чтобы идти, но Сантьяго добавил:
– Да, и кстати, позвони одному из наших друзей среди рыбаков в Крус-бей. Мне хочется, чтобы мне сообщили о прибытии девушки, как только она появится.
Шквал бушевал вовсю, гоня перед собой плотную стену проливного дождя, однако благодаря ему, как ни странно, на поверхности воды воцарилось спокойствие. Заглушив мотор, Карни спустился по трапу и присоединился к Фергюсону и Диллону, которые стояли в рубке.
– Лучше переждать. Шквал продлится недолго. – Он усмехнулся. – Как правило, я не
– Принимается с благодарностью, – сказал Фергюсон и, открыв банку, сделал большой глоток. – Бог мой, как здорово!
– Иной раз только и спасаешься, что холодным, как лед, пивом, – заметил Карни. – Однажды во Вьетнаме подразделение, в котором я служил, угодило под сильнейший минометный обстрел. По сути, у меня до сих пор в обеих руках и ногах сидят осколки, правда, настолько маленькие, что не стоит и трудиться их вынимать. Я под дождем сидел на ящике и ел сандвич, в то время как военврач накладывал швы на рану. Морфия у него не было – кончился. Я был так счастлив, что остался жив, что ничего не почувствовал. А потом кто-то дал мне банку пива, теплого пива, заметьте.
– Но ты в жизни не пил ничего вкуснее, да? – спросил его Диллон.
– Да, но потом дым рассеялся, и я увидел парня, который сидел на земле, привалившись к дереву. Обе ноги у него были оторваны. – Карни покачал головой. – Боже, как я возненавидел эту войну. Отслужив в армии, я поехал в Джорджию, чтобы принять участие в демонстрации бывших морских пехотинцев. Когда приехал Никсон, а появившиеся полицейские принялись бить дубинками участников антивоенных демонстраций, все мы, ветераны, надели белые майки, приколов к ним медали для того, чтобы пристыдить их.
Он рассмеялся.
– На Крюку в Корее было точно так же, – сказал Фергюсон. – Трупов было несть числа, ад царил кромешный, люди гибли, спрашивая себя, а зачем, собственно говоря, они там оказались.
– Хайдеггер [16] как-то раз сказал, что для того, чтобы жить по-настоящему, нужно набраться решимости и заглянуть в глаза смерти, – сказал Диллон.
Карни хрипло засмеялся.
– Я знаком с работами Хайдеггера, я получил степень бакалавра философии по окончании университета в Джорджии, но вот что я тебе скажу. Бьюсь об заклад, что когда Хайдеггер писал это, он сидел у себя в кабинете за письменным столом.
16
Мартин Хайдеггер (1889–1976) – немецкий философ, один из основоположников экзистенциализма, развил учение о бытии, в основе которого противопоставление подлинного существования и обыденного мира.
– Хорошо сказано, – со смехом отозвался Фергюсон.
– Но все равно, Диллон, а что ты-то обо всем этом знаешь? На какой войне ты был? – спросил Карни.
– Я провоевал всю жизнь, – спокойно ответил Диллон. Он встал, закурил и, поднявшись по трапу, вышел на ходовой мостик.
– Эй, минутку! Бригадный генерал, помните разговор по поводу ирландской армии, который состоялся у нас вчера вечером в баре «У Дженни», когда я отпустил замечание по поводу ИРА? Так он, выходит, оттуда? Один из тех боевиков, о которых пишут газеты?