Мышеловка для кота
Шрифт:
Под мягкой нежной кожей каждая мышца трепетала возбужденно. Выдавая Лизино волнение, желание… А щеки ее заливались краской. Похоже, что от смущения.
А потом — уже выключилась моя соображалка. Много чего было, кроме рассудка и разума.
Лизкины пальцы, переплетенные с моими. Такие нежные, что хотелось перецеловать каждую косточку, и с такой силой сцепленные, что не разорвать замок. Помню. Урывками, но помню.
Сводящая с ума грудь, покрытая мелким бисером пота. С острыми и твердыми сосками, такими колючими и такими вкусными. Очень ярко помню.
Изогнутая
Глаза внимательные, почти черные от расширенных зрачков. Со взглядом, не отрывающимся от моего. Горячим, жадным, невозможным. В лучших снах буду видеть.
Коленки Лизкины. Самые мои любимые. От которых невозможно глаз отвести. И руки не отводятся. Потом лодыжки. Потом ямочки на пояснице. И позвоночник, и лопатки. Почти вместе сводит их, когда выгибается подо мной. То ли убегает, то ли навстречу рвется.
Всю её помню в ту ночь, каждое легкое движение. Себя — потерял тогда. Тронулся, наверное, немного.
Не знаю, может, оно и правильно: любить женщину, холить и лелеять, а не сексом заниматься. Может быть, глупо и неразумно. Даже, возможно, дико и примитивно.
Но мне так больше нравится.
Потом, когда получилось выдохнуть, вдохнуть, и еще раз выдохнуть, я так Лизе и сказал. О том, что мне нравится с ней заниматься любовью. И любить ее, и холить, и лелеять — очень даже по душе.
Говорил ей об этом, поглаживая пальцем легко по скулам, по шее, плечам, животу… Ну, совсем как дурак влюбленный, абсолютно. Но мне было можно: нет ничего стыдного в том, чтобы ощущать себя влюбленным в собственную жену.
В общем, долго пришлось мусолить эту тему, перекручивая ее на разный лад. И так намекал, и этак. Пока Лиза не сдалась. Она перевернулась на живот, подперла подбородок ладошками, долго меня рассматривала, наклоняя голову то влево, то вправо, чмокнула меня в нос, и лишь потом снизошла:
— Кир, я тебя тоже люблю. Слушала бы тебя, конечно, и дальше. Очень приятно, когда муж в любви признается, да еще так старается… Но ты уже повторяться начал. Пожалела твою фантазию. Цени мое доброе сердце, Кир… — Ухмыляясь, как обычно, еще раз чмокнула. В нос, в губы, еще раз в губы… Увлеклась, похоже, прильнула ближе…
Не сказать, что я люблю инициативу со стороны женщин. От Лизы, обычно, просто не успеваю дождаться: завожусь быстрее, чем она поймет, что к чему. А ей остается лишь сопротивляться. По привычке, естественно. А когда она действует первая, когда сама целует и ласкает… Ради этого ощущения можно было бы еще несколько раз пережить подготовку к свадьбе. Отмучиться, понервничать, поубивать пару сотен невинных… Только бы она еще раз вот так, сама, соблазняла меня. Так горячо и так жадно…
Люди, которые в брачную ночь просто кутят, ссорятся, считают деньги, творят еще какие-то нелепости, — абсолютные идиоты. Эту ночь нужно запоминать и наполнять самым главным действом. Мы с Лизой так и наполняли, пока не сломила усталость. Хорошо, что не в процессе…
Я
— Ну, что, мышка, попалась?
Ее бровь удивленно шевельнулась…
— Куда это?
— В капкан, конечно. Зря я их, что ли, расставлял да тебя загонял? Забегался, между прочим…
— Пффф… — Губы надула, скривилась презрительно… Так бы и любовался на эту игру актрисы. Почти гениальную. — Это кто еще и в чей угодил капкан…
— А что, здесь кто-то еще пострадал? — Поймал ее за пятку, которая в воздухе болталась, ладонью сжал — как всегда, холодную. Согреть попытался. Но Лиза ее обратно выдернула.
— Конечно. Ты, мой дорогой, сам себя в ловушку и загнал. Теперь — фиг вывернешься.
— Лиз, только не говори мне, что сама планировала за меня замуж выйти? Я сейчас расстроюсь и разочаруюсь…
— С чего бы?
— Да… Как-то, знаешь, обидно, если окажется, что я не хищником был, а жертвой… — Мне, и вправду, стало немного не по себе.
— Знаешь что, жертва? — Лиза уселась на коленки, руки в бока уткнула. Брови нахмурила грозно. — Ты себя почувствовал ущемленным? Как же так, доминантной особи не дали доминировать!
Она еще о чем-то бухтела, возмущалась, руками всплескивала. А я забыл и не слушал, о чем речь, вообще. Голая жена в утреннем солнечном свете — реальный повод забыть о всех проблемах и обидах.
И я со всем согласился, во всем покаялся. Затащил ее под одеяло и опять помирился. Закрепил действием, так сказать.
Глава 19
Лиза
Вот я знала же, знала о том, что брак, он же — замужество, он же — супружество, это конкретная подстава!!!
Не хотела же, ведь, туда! И даже когда хотела, в порывах безумия, очень быстро себя отговаривала! Ну, вот как так можно было встрять?
Не иначе, Кирилл, с чьей-то помощью, замутил мой разум и сознание. А может, и без помощи замутил… Он же и сам — еще тот аналог морфия, вызывающий зависимость. Неизученный врачами аналог. Который сначала вызывает отторжение, затем — эйфорию, потом — отвращение, опять эйфорию, злость, счастье… Короче, полный спектр эмоций, в самых неожиданных вариациях и пропорциях.
Хуже всего, что привыкание происходит мгновенно. С первого взгляда и с первого попадания молекул его запаха в ноздри. Иначе, я б ни за что не попалась!
А теперь наблюдаю за толпами несчастных, которые, незаметно для себя, жадно втягивают воздух, теснятся к нему поближе, заигрывают…
И — да. Елизавета Андреевна Янкевич — до безобразия ревнивая особа. Аж противно от себя самой. Но никто об этом не знает. Кир, возможно, догадывается. Вернее, откровенно ржет, когда я одариваю эпитетами всех этих "профурсеток" в возрасте от пятнадцати до семидесяти. Мужикам, порой, тоже достается.