Мысль, вооруженная рифмами

Холшевников Владислав Евгеньевич

До Державина ударное е за единичными исключениями не переходило перед твердыми согласными в ё. Дерзкий новатор во всем, Державин наряду с традиционными свет — сечет, возвышенный — дерзновенный и т. д. (I, 26 ) вводит иногда разговорные тобою — струёю (I, 27 ). В отличие от предшественников, Державин часто пользовался неточной рифмой: уединенный — царевны, ласточка — касаточка, снигирь — лир, трубный — чудный и т. п. (I, 29 , 31 , 32 , 34 ). У Державина были последователи, но XIX век опять вернулся к точной рифме.

Строфика, интонация. В строфике проявляются те же противоположные тенденции, что и в метрике: подражание образцам и поиски нового, эксперименты.

Вольный ямб всегда астрофичен, с вольной рифмовкой — это самая свободная из всех форм классицизма.

6-стопный ямб выступает почти исключительно в форме александрийского стиха. Формально он астрофичен, однако в нем наблюдается тенденция к смысловой замкнутости зарифмованных пар и смыканию двух

пар в еще большее единство; таким образом часто образуются скрытые двустишия и четверостишия — даже в драме, в монологах и пространных репликах.

Из строф самой популярной была одическая (почти всегда — 4-стопный ямб). Духовные оды писали разными строфами: и одической (I, 2 ), и 4-стишиями (I, 6 , 16 ), и популярными 6-стишиями (I, 5 , 12 ), и нестрофическими вольными ямбами.

Виртуозным изобретателем строф был Державин. Наряду с простыми 4-стишиями и 8-стишиями из двух 4-стиший одинакового строения или разных (I, 26 , 30 ), он сочиняет небывалые ранее строфы, употребляющиеся по одному разу. «Снигирь» замечателен не только размером, но и строфой: в его 6-стишиях АбАбВг последние два стиха зарифмованы с последними стихами следующей строфы: ДеДеВг (I, 32 ). В «Осени во время осады Очакова» 8-стишия сгруппированы тройками: за каждым белым следуют два рифмованных (I, 30 ). 5-стишия «Ключа» замыкаются холостыми стихами (I, 27 ). Чудовищные 16-стишия «Фонаря» (I, 34 ) улавливаются слухом потому, что обрамлены, как рефреном, кольцом коротких стихов.

Четкие белые 4-стишия ХхХх находим и у Карамзина (I, 37 ). Они не рассыпаются благодаря чередованию клаузул, завершенности строфы и песенной симметричности (2 + 2).

Строфы XVIII в., кроме одической, не усвоены в XIX в. (не считая общеупотребительных 4-стиший, 6-стиший и 8-стиший). Едва ли не единственный эксперимент XVIII в., варьировавшийся и усложнявшийся впоследствии, — это длинное стихотворение на одну сквозную рифму, перемежающуюся с другими (I, 24 ).

В период классицизма интерес к фольклору ограничивался в поэзии преимущественно песней. В предромантический период интерес к фольклору усиливается, учащаются попытки имитировать народный стих, и не только песенный, но и эпический. Народный стих — это по преимуществу тактовик { Гаспаров, 352–371 }. В общем свободном ритме тактовика могут встречаться и 5-сложники, и пеоны, и хореи и т. п., иногда в какой-либо песне преобладает один из этих размеров. Поэты XVIII в. обычно выбирали какой-либо один размер и им писали все произведение (I, 19 , 21–23 , 38 , 41 ). Очень характерно примечание Карамзина о размере его «богатырской сказки» «Илья Муромец» (I, 38 ). В наши дни оно кажется наивным, но тогда изучение фольклора только начиналось. Теоретики и поэты глубже постигнут характер народного стиха только в первой трети XIX в., когда на первый план выдвигается проблема народности и усиливается изучение народной поэзии.

В. К. Тредиаковский (1703–1768)

1. Элегия

_{(Отрывок)}

Не возможно сердцу, ах! не иметь печали; Очи такожде еще плакать не престали: Друга милого весьма не могу забыти, Без которого теперь надлежит мне жити. Вижу, ах! что надлежит, чрез судьбу жестоку, Язву сердца внутрь всего толь питать глубоку: С Илидарою навек я уж разлучился И в последние тогда весь в слезах простился; Отнят стал быть от нее чрез страны далеки, И неверные моря, купно многи реки; Темны лесы видеть ту се не допускают, Холмами же от меня горы закрывают; Скоры ветры донести к ней не могут речи, Слезны горько проливать нуждно мне есть течи. Счастие прешедше! уж что невозвратимо! Мучимою только мне мыслию что зримо! Для чего тя потеряв ныне в Илидаре, Памяти не потерял о драгой я паре? Лучше б оныя о той вовсе не имети, Сердцем нежели всяк день муку злу терпети. 1735

2. Ода парафрастическая псалма 143

_{(Отрывок)}

Крепкий, чудный, бесконечный, Полн хвалы, преславный весь, Боже! ты един превечный, Сый господь вчера и днесь: Непостижный, неизменный, Совершенств пресовершенный, Неприступна окружен Сам величества лучами И огньпальных слуг зарями, О! будь ввек благословен. Кто бы толь предивно руки Без тебя мне ополчил? Кто бы пращу, а не луки В брань направить научил? Ей бы, меч извлек я тщетно, Ни копьем сразил бы метно, Буде б ты мне не помог, Перстов трепет ободряя, Слабость мышцы укрепляя, Сил господь и правды бог. 1744

3. Ворон и Лисица

Негде

Ворону унесть сыра часть случилось; На дерево с тем взлетел, кое полюбилось. Оного Лисице захотелось вот поесть; Для того, домочься б, вздумала такую лесть: Воронову красоту, перья цвет почтивши, И его вещбу еще также похваливши, «Прямо, — говорила, — птицею почту тебя Зевсовою впредки, буде глас твой для себя И услышу песнь, доброт всех твоих достойну». Ворон похвалой надмен, мня себе пристойну, Начал, сколько можно громче, кракать и кричать, Чтоб похвал последню получить себе печать; Но тем самым из его носа растворенна Выпал на землю тот сыр. Лиска, ободренна Оною корыстью, говорит тому на смех: «Всем ты добр, мой Ворон; только ты без сердца мех». <1752>

4. Тилемахида

_{(Отрывок)}

Древня размера стихом пою отцелюбного сына, Кой, от-природных брегов поплыв и странствуя долго, Был провождаем везде Палладою Ментора в виде: Много ж коль ни-страдал от гневныя он Афродиты, За любострастных сея утех презор с омерзеньми; Но прикровенна премудрость с ним от-всех-бед избавляла, И возвратишуся в дом даровала рождшего видеть. Странно ль, быть добродетели так увенчанной успехом? Муса! повеждь и-вину, и-конец путешествий сыновских, Купно, в премене царств и-людей, приключения разны; Рцы, коль-без-кротости юноша пыщ, без скромности дерзок; Без направлений стремглав, чужд-искусства без- навыков дельных; Вне постоянства превратен, и-твердости вне легкомыслен; Коль есть медлен ко-благу, творить-зло, игру- тщу пристрастен; Чаять всего от-себя, но-без-помощи реяться в бездны: Всё ж и-сие и то украси примышлений убранством. А воскриляя сама, утверди парить за-Омиром, Слог «Одиссии» веди стопой в Фенелонове слоге: Я не-сравниться хощу прославленным толь стихопевцам: Слуху российскому тень подобия токмо представлю, Да громогласных в нас изощрю достигать совершенства. 1766

М. В. Ломоносов (1711–1765)

5. Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния

Лице свое скрывает день; Поля покрыла мрачна ночь; Взошла на горы черна тень; Лучи от нас склонились прочь; Открылась бездна звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна. Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде, Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен! Уста премудрых нам гласят: Там разных множество светов; Несчетны солнца там горят, Народы там и круг веков: Для общей славы божества Там равна сила естества. Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огнь моря? Се хладный пламень нас покрыл! Се в ночь на землю день вступил! О вы, которых быстрый зрак Пронзает в книгу вечных прав, Которым малый вещи знак Являет естества устав, Вам путь известен всех планет, — Скажите, что нас так мятет? Что зыблет ясный ночью луч? Что тонкий пламень в твердь разит? Как молния без грозных туч Стремится от земли в зенит? Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Там спорит жирна мгла с водой; Иль солнечны лучи блестят, Склонясь сквозь воздух к нам густой; Иль тучных гор верьхи горят; Иль в море дуть престал зефир, И гладки волны бьют в эфир. Сомнений полон ваш ответ О том, что окрест ближних мест. Скажите ж, коль пространен свет? И что малейших дале звезд? Несведом тварей вам конец? Скажите ж, коль велик творец? 1743