На афганской границе
Шрифт:
— Не идет, потому что напугана, — проговорил я, поднимаясь, — ребенку одиннадцать лет.
Мы с Сережей переглянулись.
— А может быть, она попала в беду, — добавил я. — Нужно быть готовым ко всему.
Сергей только сглотнул.
— Кажется, я нашел следы. Пойдем ниже, Сергей.
— Но там дальше перевал. Он крутой, мы не пройдем. Да и линии электропередач там тянутся. Окажемся без связи, — возразил Сергей.
— Девочка может быть как раз на перевале. Внизу проходит автодорога. Наверное, она услышала
Шедший за мной Сережа подотстал, коснулся рации, закрепленной на лямке рюкзака. Стал говорить с МЧСниками.
— Вертолет ушел, — сказал он, догоняя меня, — на дозаправку. Будет только через полчаса.
— Тогда проверим сами.
— Павел Степаныч, — вдруг сказал Сережа, идя за мной след в след, — а почему вы на старости лет решили в лесничие пойти? Работа-то, как я вижу, не самая простая.
— А чего это ты спрашиваешь? — Обернулся я.
— Ну… Почти все ребята у нас молодые. А, кто постарше в конторе сидят, бумажки перебирают. Один вы до сих пор по участкам ходите. Да только я уже сам испытал, как это не просто. А вам, видать, и подавно. Кстати, сколько вам? Лет шестьдесят?
— Шестьдесят один.
— Ну вот. Не хочется вам место поспокойней найти?
— Нет, Сережа. Не хочется.
М-да… Хотя болтать с Сережей мне не особенно и хотелось, я его понимал. После смерти супруги, моей Наташи, с которой прожили мы душа в душу больше тридцати лет, я решил, что от всего устал.
Дети выросли, у них теперь свои семьи, внуки у меня растут. А мне, наконец, захотелось покоя. Вернее, я наконец, смог его себе позволить. Решив, что работа егерем в глухих лесах Апшеронского района принесет мне этот самый покой, я не ошибся. И душа, и разум отдыхают, когда ты обходишь свой участок, оставаясь наедине с природой. Да и физические нагрузки позволяют мне держаться в неплохой форме. Будто бы тормозят подходящую старость.
— А я, вот, уже подумываю поменять работу, — пробурчал Сергей. — Когда служил, думал, кончится контракт, так подыщу себе что-нибудь поспокойнее. Устал. А теперь жалею, что с пограничных войск уволился. Тут, в лесничестве, че-то тоже не сахар.
— Ты служил на границе? — Заинтересовался я.
— Угу. Казахской. В Оренбургской области. Один из местных пунктов пропуска охранял.
— Пограничник, значит.
— Ну, можно и так сказать, — робко улыбнулся Сережа, когда я к нему обернулся. — А вы что, тоже?
— Нет.
— А где служили?
— ВДВ.
Помотало меня неслабо. Вышло так, что призвался я осенью восьмидесятого года. Призвался вместе с младшим братом Сашей. Еще со школы знали мы, что оба попадем в пограничные войска. Сашку тогда очень расстроила эта новость. С детства он хотел служить в воздушно-десантных войсках. Быть как наш с ним уже покойный дядька Мишка. Но потом брат свыкся
На девятке, сборном пункте Краснодара, все поменялось, как только появились офицеры «покупатели» из разных родов войск. Тогда Саша отправился на границу. Меня же, почему-то отобрали как раз в воздушно-десантные войска. Это было неожиданностью для нас обоих. Причин, как водится, никто не объяснял.
Второй неожиданностью стало то, что оба мы оказались в Афгане, только он по эту сторону границы, а я по ту. В переписке, думали мы, что, может быть, даже сможем когда-нибудь увидеться. Да встречи так и не вышло.
— Ого, — удивился Сережа. — Ну, теперь понятно, чего вы такой крепкий.
— Всякое бывало в жизни, — немногословно ответил я.
— А я, если честно, подумал, что вы тоже пограничник. Вы так удивились, когда я про себя рассказал…
— Нет, не пограничник, — я аккуратно спустился по крупному валуну небольшого скального обнажения, выглянувшего из-под корней массивного дуба, высящегося над нами. — Брат был пограничником.
— Надо же, — разулыбался Сережа. — У вас брат есть? А он где сейчас?
Я обернулся, заглянул в глаза Сереже так, что он даже замялся.
— Мой брат пропал без вести на афганской границе. Уже больше сорока лет он считается погибшим.
— Извините, — буркнул Сергей, после краткого молчания.
— Ничего. Ладно. Поторопимся.
Мы спустились еще ниже по склону. Закончились высокие лиственные деревья, закрывавшие чуть ни все небо. Их место заняли низенькие акации, орешник и дикие яблони.
Вдруг Сергей отстал, рация на его подвесе зашипела статикой.
— Да, слушаю, — отозвался он.
Я обернулся, поправил ремень своего сорок седьмого ИЖа, висевшего на плече. Быстро проговорив что-то по рации, Сережа приблизился.
— Говорят, на соседнем участке собака взяла след девочки. Нужно больше людей, чтобы прочесать его. Нас вызывают туда.
— Ты сказал им, что мы и сами нашли следы?
— Сказал, но они собакам больше доверяют, чем нам, — пожал плечами Сережа.
Я на миг задумался.
— Хорошо. Иди. Передай им, что я остался тут. Хочу кое-что проверить.
— Но вы же останетесь без связи. На перевале рации не работают.
— Иди-иди. Нормально все будет. Я быстро.
Не решившись мне возразить, Сергей неуверенно кивнул, поправил «Сайгу» и как-то нехотя направился вверх по склону.
Я же продолжил спускаться ниже, пока не добрался до плосковатой опушки леса. Сильные ветра, приходящие с Черного Моря, старательно вылизывали эти места почти девять месяцев в году. Потому тут, на вершине перевала, растительность скудела, переходя в низкий травяной ковер, а потом и вовсе уступала место голым камням.