На афганской границе
Шрифт:
А вот мне, напротив, было совсем нелегко. Мышцы горели так, что я стискивал зубы, стараясь не обращать внимания на боль. С каждым движением силы уходили, а кожа на ладонях стиралась о веревку. Но я просто отбросил любые мысли о боли. Нужно было спасти ребенка. Спасти и точка.
Внезапно непослушный камень обломился под ногой девочки, и та крикнул, отцепилась от скалы, полетела вниз. Меня дернуло так, что едва не вырвало руки из суставов. С трудом, но я удержал веревку. Да только для этого мне пришлось отклониться, расставив ноги. Край ступени немедленно обвалился,
Ломкий сланец под ногами уже не выдерживал. Я понимал, что вот-вот ступень обвалится. Нужно действовать быстрее.
Девочка пролетела не меньше метра, прежде чем я смог остановить падение.
— Все нормально! Я тебя держу! Сможешь дотянуться?
Аню раскачало на веревке, но она, хоть и не сразу, все же успела зацепиться за край скалы.
— Нам осталось пара метров, — невозмутимо сказал я. — Продолжаем.
Не слушая ее причитаний о том, что она боится и не может лезть, я просто продолжил тянуть веревку. Это снова заставило Аню карабкаться выше.
— Павел Степанович! — Прозвучал знакомый голос откуда-то сверху.
— Сережа! — Крикнул я — Принимай девчонку!
Над нами появился Сергей. Видимо, он все же решил вернуться.
— Вы ее нашли!
— Быстрее! Плита подо мной вот-вот осыпется!
Сергей выпучил испуганные глаза. Остолбенел, когда услышал мои слова. Парень просто впал в ступор, не совсем понимая, что ему делать.
— Хватай веревку и тяни!
Будто очнувшись от транса, он все же схватил трос, стал вытягивать Аню. Той даже не пришлось карабкаться, так быстро пошло дело. Уже спустя секунду Сергей схватил девочку и втащил ее наверх. Повременив несколько мгновений, оба они усталые, переводя дыхания, глянули на меня.
— Дядь Паш! Хватайте веревку — Крикнул Сергей. — Я вас вытащу!
— Да! Мы вас вытащим! — Поддакнула ему девочка.
— Не сомневаюсь, — ответил я с улыбкой.
Плита обрушилась внезапно. Я хотел было схватиться за веревку, но от первого удара о камни, казалось, у меня отнялись руки. В одно мгновение перепутались земля и небо. О скалу меня било так, что после второго удара я перестал чувствовать тело. Мысли, ощущения, боль — все это смешалось в какую-то кашу.
Оказавшись на дне перевала, я понял, что еще жив. И даже удивился этому. Передо мной открылось широкое синее небо. Вертушка хлопала где-то вдали своими лопастями.
«Вовремя», — подумал я про себя и даже захотел ухмыльнуться, но не смог. Не было сил.
— Павел Степанович! — Кричал сверху Сергей. — Павел Степанович!
Крик его звучал так, будто бы доносился откуда-то из-под воды. Сергея я уже не видел. Не было боли, не было страха. Лишь спокойствие и… умиротворение. А потом пришла и темнота.
Сборный пункт «Девятка», город Краснодар. Октябрь 1980 года. СССР
— Паш, Пашка! Вставай давай!
Я вздрогнул, когда какой-то знакомый голос меня позвал. Звучал он будто бы издали, словно со дна глубокой ямы.
— Пашка!
Я
— Всех поднимают! Давай!
Первые несколько мгновений я не понимал, что происходит. Я где-то лежал, а вокруг что-то происходило. Вот и все. Грешным делом, я даже подумал, что нахожусь в больнице. Многое на это указывало: койка, в которой я проснулся, белый потолок, какая-то неразбериха, бурлящая вокруг.
Однако в теле, после такого серьезного падения, не было боли.
«Вот зараза, — подумалось мне, — что, шею свернул, и остался живой? Потому и тела не чувствую? Да лучше б помер и все тут».
Мысли были тяжелыми и текучими, словно кисель. Даже их приходилось преодолевать. Неожиданно в голову мне пришло кое-что другое:
«Что это за смутно знакомый голос, что меня зовет?»
Я попытался подняться, почти уверенный, что у меня не выйдет, и к собственному удивлению… Поднялся. Во всем теле почувствовал я такую легкость, которой не ощущал, наверное… Много-много лет. Что за черт?
Когда глянул на человека, что звал меня, сонливость тотчас выветрилась из моего сознания. Голова словно бы разом прояснилась.
На меня смотрел… Я сам. Только совсем молодой. Такой, каким я был в восемнадцать лет. У меня были светлые, стриженные единичкой волосы, резкие, правильные черты лица и внимательные голубые глаза, в которых вовсю плясали задорные искорки. Такие бывают у беззаботных, молодых душей и телом людей, что только недавно вступили на путь тяжелой взрослой жизни.
А потом пришло осознание
— Сашка… — Протянул я хрипловато.
Это был совсем не я, а мой погибший брат-близнец по имени Саша. Это он заглядывал ко мне, на второй этаж нар. Рассматривая меня, он удивленно приподнял брови.
— Пашка, ты чего? — Спросил он. — Как с луны свалился!
Глава 2
Я тут же принялся озираться по сторонам. В огромном помещении, наполненном десятками железных двухэтажных нар, суетились люди. Многочисленные молодые парни лет по восемнадцать, быстро одевались: натягивали штаны, свитера и нательные майки, торопливо возились с рубашками.
У входа стоял… Прапорщик. Невысокий, полный и усатый, он то и дело подгонял ребят криками:
— А ну, быстрее! Быстрее, кому сказано?! Стройся!
— Паш, да чего ты возишься? Вместе ж по шее получим! — Крикнул Саша, натягивающий штаны.
Я тут же глянул на брата. Он был жив. Жив и… молод. Совсем еще пацан, и полгода нету, как исполнилось восемнадцать. Именно такой, каким я его запомнил. Такой, каким был и я в молодости…
От удивления я даже выматерился про себя. Голос мой, с годами погрубевший и приобретший старческую хрипотцу, вдруг прозвучал высоковато и моложаво. Это был голос молодого человека.