На афганской границе
Шрифт:
Тем не менее, почувствовав мой взгляд, поднял глаза. Лицо его сделалось предельно невинным, почти детским. Он тихонько покачал головой, я, мол, ничего не говорил.
Я вздохнул. М-да. Не надеялся я, что слухов в учебной заставе совсем уж не появится, но и стать центром всеобщего внимания тоже особым желанием не горел.
— Ну, давай, рассказывай, — кивнул на меня Дима Ткачен, — как все было? Как ты только нарядами отделался? Уж я думал, если какому сержанту по тыкве надаешь, меньше чем на строгий
— У меня и у самого ой как кулаки чешутся накостылять этому Бодрых. Приставучий, как репей, — посетовал Вася Уткин хмуро. — А тут выходит…
— Не выходит, — покачал я головой. — считайте, мне повезло, что нарядами отделался. Не факт, что кому из вас, если решите Бодрых взгреть, также повезет.
— Да ладно, повезло, — рассмеялся Дима, — Бодрых, видать, и Машко достал так, что он только рад был, что сержантик по шее получил!
Ребята дружно заржали.
— Во-во! Если не ты, Сашка, то кто?
— Ну! За весь взвод Бодрых отделал!
— Ага!
— Он меня так напинал на нашем первом марш-броске, что ноги с задницей двое суток болели! А теперь и сам получил по шее!
— Точно! Мож теперь будет за языком своим следить!
— И за зубами, что б наш Сашка ему их не повыбивал!
Солдаты снова грянули дружным смехом.
Очевидно отрицать что-либо было бесполезно. Да я, в общем-то, и не собирался. Слухи уже не остановить. Я только снисходительно вздохнул. Молодые, глупые. Чего уж тут поделать?
— Ну, ты рассказывать будешь, или нет? — Снова кивнул Димка. — Всем же интересно. Как ты их? Как ты всех троих отделал?!
— Вы решили меня под новый наряд подвести? — Спросил я по-доброму ехидно. — Я только сегодня более-менее выспаться смог.
— О-о-о-о! — Потянули ребята.
— Скромничает, ты глянь на него!
— Он Серегу Лиходеева об пол приложил! Я видел сегодня в умывальнике! У Сереги на всю спину в-о-о-о-т такенный синяк!
— Ну-ну! Да и Бодрых ходит уже третий день, как воды в рот набрал! Даже шуточки свои гнилые не отвешивает!
— Ну Сашка! Ну, расскажи! Ну че тебе, сложно, что ли?
— Ага! Давай! Интересно, сил нету!
— А что рассказывать? — Я пожал плечами, — я уж ничего и не помню. На взводе был, чего тут упомнишь? Вы лучше у самого Бодрых спросите. Он всю драку под стеной просидел.
Бойцы снова грянули дружным смехом.
— Упрямый! Ты гляди!
— Да ладно парни, — оставил надежды Дима, — из Сашки, если он не хочет, слов и клещами не вытянуть. О! А Мамаев тоже там был, не?
— Точно был!
— Слышал, он с Лиходеевым подрался!
Немедленно вся компания переселилась к Феде, и я облегченно вздохнул.
— Федька! Ну мож ты расскажешь, как все было, а? — Просил Дима. — Ну не жопься ты! Ты ж все видал!
— Ну!
— Ага!
—
— Ну… я даже не знаю… — Ответил Федя неуверенно.
Я оглянулся. Тут же встретил растерянный взгляд Мамаева и тихонько ему кивнул. Тот выдохнул и тоже заулыбался.
— В общем, мужики, дело было так… — начал он.
— На огневой рубеж шагом марш! Положение для стрельбы лежа принять!
Я направился к огневому рубежу, чтобы выполнить стрелковое упражнение номер один с упора, из положения лежа. Со мной к упражнению приступили еще двое ребят: Семен Лопин и Дима Ткачен. Оба легли по обе стороны от меня на специальные подстилки. Стали неуклюже копошиться, стараясь устроиться поудобнее.
На второй неделе службы у нас прошли первые стрельбы с применением боевого оружия. Надо ли говорить, что в этот день боялись все: заинструктированные насмерть бойцы боялись сделать что-то не так, а офицеры — что бойцы сделают что-то не так.
Я чувствовал это напряжение, висевшее в воздухе. Однако не сказать, что был ему как-то подвержен. Много лет я был со стрелковым оружием на ты, да и стрелял, без ложной скромности, отлично. Так что сегодняшний день стал для меня всего-навсего повторением изученного. Тряхну стариной, так сказать.
Стрельбами руководил уже знакомый мне капитан, которого я встречал у спортивного городка.
— Никому ничем не щелкать! — Орал он, поправляя на груди бинокль, — Все только по команде, ясно?!
Потом капитан подошел к каждому, проверил оружие и отдал последние команды.
— Заряжай, — сказал он мне, когда оценил мою готовность к стрельбе, дальше пошел к Лопину.
Когда закончил и с ним, исчез где-то позади. Можно было только слышать его голос.
— Доложить о готовности!
— Товарищ капитан, рядовой Селихов к стрельбе готов! — Крикнул я.
Моему примеру последовали и остальные.
— Одиночными, огонь!
К этому времени я уже передернул затвор, взял на мушку грудную мишень, расположившуюся от меня на расстоянии сотки метров, и дал первый выстрел. Хлопнуло. Гильзу выплюнуло из затвора, и она, угодив в специальный полог, скатилась, звякнув о другие отстреленные гильзы.
Спустя мгновение, стрелковые позиции, оглушительно загрохотали выстрелами. Еще дважды автомат дернулся в моих руках, отправив пули в мишень. Грохот кончился так же быстро, как и начался.
— Рядовой Селихов стрельбу закончил!
— Ты че не стреляешь, бычий хвост?! — Заорал вдруг капитан у меня за спиной и подскочил к растерявшемуся Лопину, — чего вас, не учили, что ли?!
— Виноват! Сейчас! — Залепетал Сеня.
А потом стал кивать автоматом, изо всех сил жмякая на спуск. АК, к его недоумению, стрелять отказывался.