На афганской границе
Шрифт:
Некто прятался в кустах, чуть выше, над пограничной тропой, и поняв, что его обнаружили, тут же скрылся. Он быстро пошел по горе, вдоль кустов.
— На! Вяжи! — Крикнул я Нарвыу, — там еще один!
— Преследуй! Я за тобой! По следу пойду! — Ответил сержант и взял у меня концы ремня.
Я тут же помчался следом за внезапным четвертым нарушителем. Забрался на гору, пошел вдоль засохшего на зиму кустарника и можжевеловых зарослей.
Кто был этот четвертый нарушитель? Систему перелезли трое. А он? Встречающий? Разведчик, ушедший вперед?
Фигура нарушителя
Когда она вдруг юркнула вправо и стала карабкаться по пригорку, я немедленно бросился следом.
Женщина замедлилась, я быстро сократил дистанцию и стал догонять. Не успела она забраться, как я оказался рядом, толкнул ее на землю, не удержав равновесия, упал сверху.
Раздался женский визг.
— Что вы делаете?! Это ошибка! — На чистейшем русском запротестовала она, — я никакой не нарушитель! Слезьте с меня!
Услышав нотки знакомого голоса, я нахмурился. Перестал с ней бороться и просто заглянул в глаза.
— Наташа? — Недоуменно спросил я.
Ворочавшаяся подо мной девушка вдруг застыла. Широко раскрыла такие знакомые светлые в темноте глаза. Глаза моей супруги.
— Что? — Только и ответила она тихо.
Ихаб знал, куда идти. Непогоду он переждал в одном из приграничных кишлаков. Переночевав там, отправился в другой, что развернулся в нескольких километрах от границы с СССР.
Там, как и ожидалось, он быстро наткнулся на людей Юсуфзы, которые, конечно, узнали старого охотника.
Когда один из них спросил его, зачем он покинул землю шурави, тот ответил:
— Я все еще не оставляю надежду найти сына. Раз уж на советской стороне его нет, может, какие-нибудь вести о нем найдутся здесь?
Душман, встретивший его, хмыкнул. Таинственно добавил:
— Может, и найдутся. Я даже знаю, где ты можешь начать свои поиски.
Духи были вооружены, но Ихаб их не испугался, а даже покорился, позволив им отвести его к руинам древнего караван-сарая, в которых стоял небольшой лагерь.
Внутри источенных ветром стен было душ пятнадцать народу. Были лошади и мулы. В развернутых под небом шатрах жили вооруженные моджахеды.
Когда Ихаба повели к ветхому, но довольно большому дому, он заметил во дворе яму с рабами, закрытую деревянной решеткой.
До боли в глазах всматривался Ихаб в темноту этой ямы, но выкопали ее далеко, и он не заметил там ни единой живой души. Зато он увидел рабов. Худых, грязных, голодных. Кто-то из них чистил выгребную яму за развалинами старой стены. Другие несли дрова и тяжелые камни к очагам душманов.
Когда его провели в дом, внутри оказалось уютно. В недавно сложенной каменной печи горел огонь. Несколько крепких мужчин что-то обсуждали недалеко от закопченной печью стены.
— Господин, — поклонился один из душманов, что привели Ихаба, — к нам пожаловал занятный гость.
Вооруженные люди насторожились.
— А, старый мой знакомец Ихаб, — встал высокий смуглокожий мужчина с редковатой, но длинной бородой.
Ихаб сразу его узнал. Это был Аллах-Дад, первый сын Юсуфзы. Возрастом не старше тридцати, он был высок. Выделялся гордой, почти солдатской осанкой, похожей на ту выправку, какую привык видеть Ихаб у пограничников шурави.
— Признаться, я очень удивлен тем, что увидел тебя здесь, — сказал он.
Ихаб поклонился.
— Я все еще ищу своего сына, дорогой Аллах-Дад. Раз уж его нет на земле шурави, может здесь о нем что-то известно.
Пусть, слова о сыне были лишь легендой Ихаба, и умом он понимал, что надеяться застать его в живых глупо, в глубине души старый охотник желал этого больше всего на свете. Думал о том, что может, и правда, судьба улыбнется Ихабу, и он хотя бы найдет могилу своего Аниса.
Аллах-Дад сузил темные глаза.
— Смело было приходить сюда, учитывая, что твое семейство уже много лет живет по ту сторону границы.
— Мой прадед не виноват, Аллах-Дад, — поклонился Ихаб, — что русские пришли в эти места, и провели границу по нашей земле. Ты знаешь, что и здесь у меня было немало родственников. Да и что я, старый охотник, могу сделать советским солдатам? Мне просто убили бы! А кто же станет кормить мою семью?
Аллах-Дад ухмыльнулся.
— И как же ты пробрался сюда? По эту сторону границы?
— Я охотник, Аллах-Дад. Я знаю тайные тропы гораздо лучше любого из шурави. Кроме того…
Ихаб осекся, замолчал, под враждебным взглядом одного из людей Аллах-Дада.
— Что, кроме того? — Властно спросил молодой Аллах-Дад.
— Кроме того, после недавнего набега, что устроил на шурави ваш отец, на границе творится неразбериха.
— Неразбериха? — Удивился Аллах-Дад. — Шурави оказались крепче, чем мы думали.
— Возможно. Но и они понесли потери. Было много раненных. Сейчас на участке той заставы суматошно. Нарядов, стерегущих границу уже мало. Я не видел ни одного, больше двух человек. Кажется, командирам пограничников не понравилось, что вам удалось застать их врасплох. Однако такой беспорядок продлится недолго. Я уверен, что пройдет еще два-три дня, и наряды усилят, а к заставе пригонят бронетехнику. Я много говорил с пограничниками. Даже с начальником заставы. Если ты соизволишь, я расскажу тебе подробности.
Аллах-Дад задумался.
— Хафиз, — сказал он одному из своих людей, — вели отправить к отцу конного. Пусть передаст ему слова старика, когда мы закончим. Причем в точности.
— Слушаюсь, — поклонился широкоплечий воин, названный Хафизом, а потом вышел из дома.
— Аллах-Дад… — После недолгих колебаний спросил Ихаб, — твои люди говорили, что они знают, где мне следует искать моего сына. А после, привели меня к тебе.
Аллах-Дад хмыкнул.
— Они тебе не солгали, мой старый знакомец. Маахир! Ты знаешь, что делать.