На арене со львами
Шрифт:
Там словно ураган пронесся. Везде клочья, оставшиеся после предвыборной кампании, на стенах плакаты, висящие вкось, на столах и на полу брошюры, фотографии, делегатские значки, последние номера газет, в углу сиротливая соковыжималка — единственный источник материальных благ, предлагавшихся посетителям андерсоновской штаб-квартиры. Несколько сотрудников, как неприкаянные, мотались по углам. В одной из комнат неисправимый бюрократ Мэтт Грант раскладывал по ящичкам карточки.
Мэтт поворошил пачку карточек
— Делегаты,— сказал он.— Могу назвать цвет глаз и кредитоспособность почти каждого, да только нужно это нам теперь, как прошлогодний снег. Два года провозился с этой картотекой, а сейчас за нее всю в конторе по приему утиля не дадут и пятидесяти центов.
— Хант может выгадать на этом, как жертвователь. Пусть презентует карточки какой-нибудь библиотеке, и ему спизят подоходный налог.
Мэтт пасунился.
— Они нам могут пригодиться в следующий раз. Нас, может, еще рано хоронить.
— Ну, если с вас одного раза не достаточно, вам лечиться надо. Где Хант?
— Его уже нет в городе, отправился куда-то загорать. Кэти еще здесь,— добавил Мэтт и махнул рукой в сторону внутренних комнат. Морган нашел ее в маленькой, скупо обставленной комнатенке, смежной с той, где он ночью беседовал с Хантом; сейчас казалось, это было чуть не год назад. Комнатенка служила центром андерсоновской штаб-квартиры: всю гостиничную мебель из нее вынесли, заменив письменным столом, на котором стоял телефон, и шезлонгами. За распахнутыми окнами раздавался уличный шум, где-то далеко играл оркестр. Кэти сидела за столом, перед стопкой почтовой бумаги, усталая и немного взъерошенная.
— Последние долги? — спросил с порога Морган.
Кэти слабо улыбнулась и откинулась на спинку стула.
— Пишу записки тем немногим, кто во время съезда от души старался мне помочь,— она сказала «мне», а не «нам». Затем добавила угрюмо: — Очень немногим.
— Отчего вы не уехали с Хантом? Это дело можно было на несколько дней отложить. Или даже просто не писать никаких записок.— Он тяжело опустился в шезлонг; на него снова навалилась усталость, почти такая же, как ночью, когда он был в соседней комнате.
— Ханту хотелось уехать. А мне не хотелось. Я не люблю загорать.— Она в упор взглянула на Моргана.— Спасаться бегством я не люблю.
— Это вы о Ханте?
— Вы же видели, что разыгралось в зале: я вас заметила на галерее прессы.
— Но некоторые,— сказал Морган,— назовут бегством ваш уход во время речи Ханта.
— Только не те, с кем я считаюсь. И не те, кто меня знает.
— Зря он это затеял. Неудачная мысль. И все-таки я полагал,— Морган решил проявить твердость,— что вы разделите с ним горечь поражения.
— То есть буду глядеть, как он пресмыкается перед толпой и как злорадствует этот плешивый выродок? После всех наших мытарств? Я не вытерпела бы и минуты,— Кэти
— Что же между ними произошло?
— Меня не было при разговоре.
— Разве Хант вам ничего не рассказал?
— Позже, в двух словах сказал, что Данн переметнулся к Эйкену. Хант не посвящал меня в подробности.
Она ответила уклончиво, но в ту пору Морган был уверен, что сумеет получить ответ на свой вопрос у кого-нибудь еще. Был другой вопрос, который волновал его гораздо сильнее.
— Помните тот день, когда расследовали дело Хинмена? Помните, что я сказал вам тогда?
Она задумалась, поджала губы, медленно покачала головой.
— А если так,— Морган уже не чувствовал усталости, приступ ярости внезапно охватил его,— если так, идите вы… Адам Локлир все же был прав. Он сказал, что вы просто бессердечная карьеристка,— и сказал верно.
Он встал, отшвырнул ногой стул и, не оглядываясь, пошел к двери. К чертовой матери ее, подумал он. К чертовой матери их всех.
— Рич…
Она окликнула его так тихо, что он почти не расслышал, не сразу приостановился. Когда он обернулся, она сидела неподвижно и глядела на него в упор.
— Напомните, что вы тогда сказали.
Надо уйти, сказал он себе, но не мог, остановился.
— Я сказал: когда вы с Хантом достигните конца пути, я останусь с вами, если буду вам нужен. Что-то в этаком сентиментальном духе.
Она оглядела полупустую комнату, расставленные где придется стулья.
— Вот здесь он и закончился, наш путь.
Морган перестал сердиться.
— Но еще сегодня ночью,— сказал он,— вы не удостоили меня беседой, в ваших глазах я был всего только ничтожным репортеришкой.
— Адам оказался прав, — сказала Кэти.
— Забудьте про это. Я озлился. У вас редкая способность меня злить. Забудьте то, что я сказал.
— Не забуду,— возразила Кэти.— Вы ведь и вправду остались здесь, Рич, как обещали, хотя я и не слыхала, как вы это обещали.— Ее лицо стало кривиться. Она закрылась ладонями, и он с трудом расслышал ее голос: — Вы нужны мне, Рич, нужны!
А потом она медленно наклонилась вперед, уронила голову на стол и заплакала.
— Интересно, как там все произошло,— сказал Гласс.— О чем они говорили, Андерсон с Данном?
— Я его спрашивал в то утро.— Кэрли Лейтон тяжело дышал, так как они уже приближались к дому и снова шли вверх но склону.— Когда мы обливались потом в закупоренной машине во время обсуждения кандидатур, я сказал:
— Господи боже, шеф, неужели этот скопец не поддержит нас еще хоть один тур?
Андерсон задумчиво покачал головой. Покачал головой — и ни слова.