На берегах Дуная
Шрифт:
На дальних высотах колонны вторых эшелонов развернулись, и теперь все испятнанное взрывами поле сплошь чернело сизо-дымчатыми танками. Более семидесяти штук насчитал Аксенов. На броне густо сидели десанты автоматчиков, позади перебегали пехотные цепи. Увертываясь от взрывов наших снарядов, танки подходили к лощине, все время стягиваясь к центру, где только что была прорвана наша оборона. Сейчас они устремятся в эту брешь и ударят по тылам дивизии Афанасьева.
Немецкая артиллерия перенесла огонь в глубину. Вся высота двести двадцать пять окуталась дымом.
Генерал Бирков неотрывно
— Товарищ генерал-лейтенант, командир истребительного… — громко начал докладывать кто-то, но разрыв снаряда на самом бруствере оборвал его слова. Воздухом сбило папаху с головы Биркова. Не поднимая папахи, генерал повернулся. Перед ним стояли полковник и три подполковника. Это были командиры полков, прибывшие из резерва командующего армией.
Генерал Афанасьев слезящимися глазами смотрел на них. Он что-то силился сказать, но так и не смог, только беззвучно пошевелил губами и радостно улыбнулся всем черным лицом.
Из рощицы выдвигались все новые и новые танки. За ними ныряли на воронках бронетранспортеры с пехотой. Одна группа до сорока танков волнистой цепью устремилась к северным скатам высоты двести двадцать пять, вторая двигалась на южные скаты.
— Где инженер из армии? — крикнул Афанасьев.
— Здесь, рядом, товарищ генерал, — ответил Аксенов.
— Приготовьтесь к взрыву. Взрыв по зеленой ракете.
— Слушаюсь! — выкрикнул Аксенов и метнулся в траншею.
Южная группа немецких танков шла почти ровной цепью на фронте не менее километра. От нее не отставали бронетранспортеры и пехота. Никто по ним не стрелял. Словно радуясь успеху, танки пожирали расстояние. До южных скатов высоты оставалось менее трехсот метров. Вот-вот танки ворвутся на высоту.
— Готов? — крикнул Аксенов Незнакомцеву.
— А? — не оборачиваясь, равнодушно спросил Незнакомцев.
— Готов, говорю, к взрыву? — тряхнул его Аксенов за плечи.
— Конечно, — нехотя проговорил Незнакомцев, — сигнала жду.
— Зеленая ракета.
— Знаю. Да не тормоши ты, — шевельнул он плечом, попрежнему спокойно глядя на танки.
Они все убыстряли скорость. Отставшие догоняли передовых. Бронетранспортеры вплотную придвинулись к танкам. За броней кузовов виднелась пехота. Аксенову казалось, что теперь уже нет силы, которая могла бы остановить эту лавину. А Незнакомцев навалился грудью на бруствер и смотрел на танки. Посиневшая правая рука его сжимала ручки подрывной машинки.
— Смотри, что ты! — тревожно проговорил Аксенов. — А если провод перебило…
— Второй есть, третий и четвертый в запасе.
Только тут Аксенов увидел в подбрустверной нише вторую подрывную машинку. За ее ручку держался Незнакомцев левой рукой.
Над НП генерала Афанасьева одна за другой взлетели зеленые ракеты.
Незнакомцев чуть подался вперед, словно желая вдавиться в бруствер.
— Да рви, что ты медлишь, — не выдержал Аксенов.
— Не спеши, — сквозь зубы ответил Незнакомцев, — успеешь.
Танки и бронетранспортеры шли сплошной лавиной.
— Ложись! — рванув правой рукой, крикнул Незнакомцев и свалил Аксенова на дно траншеи.
Когда Аксенов поднялся на ноги, впереди вздымалась огромная черная туча. Над всем дымным полем из края в край замерла тишина. Немецкие танки недвижно стояли на месте. Пехотинцы намертво вросли в снег. Нигде не слышалось ни одного выстрела. Только сверху с водопадным шорохом падали глыбины земли, камней, искрошенная в порошок щебенка.
— Огонь! Почему прекратили огонь? — кричал в телефонную трубку Афанасьев. — Не дать противнику опомниться, — огонь!
Одна за другой вновь заговорили наши батареи. Минут через десять опомнился и противник.
Когда рассеялся дым, метрах в трехстах от высоты чернел огромный ров, длиною не менее километра. Во рву, впереди него и позади бледными кострами догорали четырнадцать танков и девять бронетранспортеров.
— Молодцы саперы, — проговорил Бирков.
— Двести тонн взрывчатки, — ответил Афанасьев, — больше сюда фашисты не сунутся.
Все силы противник сосредоточил теперь в направлении тонувшего в пожарищах села Замоль. Там вместе с другими стояла и батарея, где вчера Аксенов был на комсомольском собрании. До ее огневых позиций было не более трехсот метров. В бинокль Аксенов хорошо видел каждого артиллериста. Жаркая работа кипела у пушек. Перебегает от орудия к орудию лейтенант Марков. Над прицелом склонился Сергей Ермолаев. Он был в телогрейке и темносиних брюках. Рядом с ним в одних гимнастерках сновали артиллеристы. Пушки в упор били по танкам. На батарею обрушился шквал артиллерийского огня. В черных клубах пыли и дыма скрылись и пушки и люди.
— Подавить артиллерию противника! Весь огонь на артиллерию! — кричал в телефон Бирков.
Медленно рассеивался дым над батареей. Одна пушка с перебитым колесом свалилась набок. Санитары поспешно уносили раненых. У орудий осталось всего восемь человек. Рядом с Ермолаевым, стоя на коленях, подавал снаряды только один солдат.
Издали мощно рявкнули залпы нашей тяжелой артиллерии. С шелестом пронеслись над головой пудовые снаряды.
Вражеские танки снова устремились вперед. И сразу один из них закрутился на месте, беспорядочно паля из пушки и пулемета. За ним второй размотал гусеницу по снегу.
Солдат, стоявший рядом с Ермолаевым, взмахнул руками и навзничь рухнул в снег.
— Перенести огонь на атакующие танки, — приказал своим артиллеристам генерал Афанасьев.
Позади танков взорвалось штук тридцать снарядов. Видимо, артиллеристы боялись поразить своих.
Ермолаев метнулся назад. В руках его медью блеснул снаряд. Ермолаев подскочил к пушке, зарядил и приник к прицелу. Дернулось орудие. Ермолаев отскочил назад. Головной танк замер на месте. Четыре крутолобых «тигра» обошли его и полезли прямо на орудие Ермолаева. Он прыжком подскочил к ящикам и отпрянул назад. Снарядов, видимо, не было. Ермолаев распрямился во весь рост, и Аксенов увидел его лицо, обращенное на восток. Ему казалось, что Ермолаев смотрит прямо на него.