На берегах медовой реки
Шрифт:
— Вероятно, потому, что добыча все еще на месте, — мило улыбнувшись, сообщила магичка. — Не желаешь проверить?
— Нет.
— Лис, а ты?
— Ларри, сделай одолжение, не валяй дурака. Не то время. Вытащи его оттуда, если сможешь. Помогать, думаю, уже поздно, но хоть глянем, что с бедолагой приключилось.
— Ну что за жизнь? — горестно вопросила магичка, накрывая ладонью сапфировую звезду на лацкане. — Абсолютно все приходится делать самой. Эх…
Сквозь пальцы Ларри начало пробиваться насыщенно–синее сияние, которое постепенно распространилось на всю кисть руки, заставляя светиться кожу. Вскинув источающую мягкий рассеянный свет руку, магичка резко сжала кулак. Ворох тряпья дернулся и приподнялся над землей примерно на фут. Со свистом выдохнув воздух сквозь сжатые
— Все, — проворчала магичка, растирая запястье. — Можете изучать. К свету не приближаться. Понятия не имею, сколько этой дряни понадобится времени, чтобы снова заработать, так что лучше не рисковать.
— Ты просто прелесть, — сообщил Хельстайн, спешиваясь.
— Я знаю. Эй, Каллаган, можешь так не беспокоиться — думаю, он уже не кусается.
Наемник никак не отреагировал на подкол. К вороху тряпья он приближался с той же осторожностью, с какой несколько раньше выходил к людям черный пес–призрак. То, что извлекла из ловушки малого народца Ларри, едва ли было человеком, потому что ни один человек не мог бы быть уложен столь компактно иным образом кроме как по частям, а то, что скрывалось под тряпьем, падало на землю единой массой, и по звуку эта единая масса больше походила на здоровенный кусок сырого мяса. Ошибки быть не могло: уж что-что, а как должны падать люди — живые ли, трупы ли — Дьюин прекрасно знал.
Можно было бы, конечно, помедлить и предоставить возможность первым осмотреть находку кому-нибудь из академиков, однако те пока что требовались Дьюину живыми и по возможности здоровыми, так что на сей раз он предпочел честно отработать жалование. Подцепив концом клинка край ветхого лоскута, наемник откинул его в сторону и, не сдержавшись, присвистнул.
— Да уж, укусить кого-нибудь этому парню, действительно, будет непросто.
— Ого! — уважительно сказал подошедший Хельстайн. Монметон, которому хватило всего одного взгляда издалека, сдавленно булькнул, стремительно зеленея.
— Чего там? — поинтересовалась магичка, возясь с подпругой аргамака.
— Посмотри сама. Признаюсь, такого творческого подхода к избавлению от непрошенных гостей мне встречать еще не доводилось.
Заинтригованная Ларри, потрепав напоследок Рошана по холке, присоединилась к мужчинам. Дьюин отступил на шаг в сторону, пропуская магичку поближе к тому, что доселе скрывалось под тряпьем. Сам же он из соображений осторожности предпочитал рассматривать жертву магической ловушки с расстояния и был полностью согласен с Ренеке Хельстайном. Наемник много чего видал в своей жизни — даже цельные человеческие кожи, столь аккуратно снятые и выделанные, что хоть сейчас пускай на чучело — но ни разу еще ему не приходилось встречать человека, из которого вынули бы все кости без единого надреза на теле.
***
— Очаровательно, — с чувством произнесла Ларри, смерив профессиональным взглядом лежащие перед ней останки. Судя по короткой курчавой бородке, принадлежали они мужчине, но ничего более подробного ни о комплекции, ни о внешности его сказать не представлялось возможным. Лишенная поддержки скелета плоть расплылась и осела, сложившись в крупные складки, как небрежно сброшенный плащ. От нее исходило отчетливое зловоние начинающих загнивать внутренностей, однако внешних повреждений пока не наблюдалось. Похоже было, что труп пролежал в ловушке как раз те три дня, что разделяли их с предыдущим отрядом, и за это время никакая живность, обитающая в лесу, не рискнула выйти на тракт, чтобы поживиться падалью.
— Лис, помоги-ка мне, — магичка взялась переворачивать податливо проминающееся под пальцами тело, пытая разложить его выпрямленным в полный рост. Из-за спины донеслись захлебывающиеся звуки — Монметона все-таки стошнило. Грязно–серый оттенок физиономии Гарта подсказывал, что охранник недалек от того, чтобы последовать
Ларри взяла труп за руку: та легко гнулась во все стороны, как у плохо набитой тряпичной куклы. Похоже, в теле мертвеца не оставалось ни одной, даже самой мелкой, косточки. Магичка всерьез задумалась над тем, как это возможно было сделать. Первым делом в голову приходил наиболее легко осуществимый вариант — полное размягчение скелета, однако малый народец явно воспользовался не им. Второй возможный вариант больше походил на фантастику…
Ларри как раз потянула из ножен кинжал, чтобы проверить свою догадку, когда Ренеке Хельстайн что-то сказал.
— Что?
— Он задохнулся, — профессор указал на мелкие комочки пористой серой массы, присохшей к коже в углах рта трупа. — Остатки кровавой пены, явное указание на отек легких.
— Нашел чем удивить. Вот если бы он без ребер дышать ухитрился, было бы действительно странно. Лучше сюда взгляни. Тут, если я не ошибаюсь, кое-что более интересное есть.
Ларри отвернула рукав трупа ближе к локтю и сделала надрез на предплечье, клинком раздвинув края раны. Воздух с хлюпающим звуком вошел в скрытую под слоем мышц и кровеносных сосудов полость, по объему как раз соответствующую лучевой кости. Магичка провела пальцами над зияющей дырой и торжествующе взглянула на Хельстайна.
— Частичная портировка! Причем не сбой, а именно осознанно частичная.
— Да уж, не повезло кому-то, — хмыкнул Дьюин. Что такое портировка, он знал не понаслышке. Лет шесть назад нелегкая занесла отряд Беренкара Скорпиона, к которому тогда прибился наемник, в Гарагум — черные пески в самом сердце Вескурии, а незадолго перед этим сам Беренкар совершил выгодное приобретение, раздобыв у какого-то вескурийского кудесника амулет аджарн, способный, по его уверениям, мгновенно перемещать владельца на любое расстояние. Целитель Манни, немного разбиравшийся в магии, посмотрев на причудливо разрисованную штуковину, которой гордый Беренкар хвастливо размахивал направо и налево, заметил, что все это чушь собачья, поскольку портировка живого существа так, чтобы оно после этого еще сохранило возможность жить дальше, невозможна даже теоретически. В результате Манни едва не лишился двух зубов, а нос ему Скорпион все-таки сломал, после чего раздосадовано заявил, что аджарн работает точно, поскольку он уже запускал его на пробу в присутствии кудесника. А сейчас, мол, амулет настроен на оазис Теджен, и если он, Беренкар, захочет, то может хоть сейчас туда перенестись и будет пить вино и развлекаться с бабами все те полтора дня, которые понадобятся остальным, чтобы дотащиться до оазиса на лошадях.
Спорить с вожаком и проверять его утверждение, особенно имея перед глазами пример безуспешно пытающегося остановить идущую из носа кровь Манни, никто не пожелал. Впрочем, и без того случай использовать амулет выпал Беренкару довольно скоро.
Сквозь самое сердце Гарагум, где песчаные дюны, как бы оправдывая название пустыни, чернеют подобно запекшейся крови, испокон веков проходил один из крупных караванных путей. Это и привлекло туда Скорпиона, как холодный расчет влечет хищников к тропам, по которым стада антилоп бредут в поисках новых пастбищ. И хотя добыча Беренкара была позубастее антилоп — помимо собственной охраны купцы нанимали в Теджене гарагумских бедуинов для сопровождения караванов — из молниеносных налетов он никогда не возвращался с пустыми руками. Так продолжалось до тех пор, пока не иссякло терпение шейха Адиля, и тот не объявил облаву на кафиров.