На боевом курсе
Шрифт:
– Поживем, - усмехнулся Горлаченко, читая донесения, - и эта цифра будет расти.
– Потом подумал немного и добавил: - У партизан, пожалуй, наиболее точные сведения...
О штурмовке Идрицкого аэродрома тогда рассказали многие фронтовые газеты. А бои местного значения становились все реже. Войска противника перешли к активной обороне. Закончились и наши боевые действия на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах. Вскоре мы перелетели на 3-й Белорусский в состав 1-й воздушной армии, которой командовал генерал Т.Т. Хрюкин, и начали готовится к боевым действиям за освобождение Белоруссии.
Курсом на запад
Перед Белорусской операцией наши командиры решили провести совместное тактическое учение
На этом учении мы до совершенства доводили огневое взаимодействие, что вскоре обеспечило стремительное продвижение танкового корпуса, который с ходу ворвался в Минск и освободил его. Перед самой операцией была проведена и тщательная рекогносцировка местности. В наземных частях, как известно, рекогносцировка - один из важнейших элементов подготовки к бою или операции. Руководящий комсостав, и прежде всего сам командир, выезжают к линии фронта, а затем пешком по овражкам да балкам, по траншеям и ходам сообщения выходят на передний край своих позиций. Тщательно изучается противник: начертание полосы обороны, естественные ориентиры и объекты, расположение его огневых средств и многое другое. Это очень важно для принятия решения - где и какими силами наносить удары в наступлении или отражать удары врага в обороне., куда в случае нужды перенацелить огонь артиллерии и авиации, где держать резервы.
Словом, в наземных войсках рекогносцировка - это обычное дело. Однако организация взаимодействия с мотострелковыми войсками, танкистами и артиллерией привела к тому, что появилась настоятельная необходимость выезжать на рекогносцировку и авиационным командирам, части которых поддерживали боевые действия наземных войск. Сначала это было непривычно. А с 1943 года мы уже сами напрашивались на рекогносцировку. Затем с командирами наземных войск отрабатывались вопросы взаимодействия, последовательность и порядок поддержки - когда, какими группами и по каким целям наносить удары, откуда управлять боевыми действиями. Уточняли, кто будет помогать нам подавлять зенитную артиллерию противника, как себя будут обозначать наши войска.
И вот рекогносцировка перед Белорусской операцией. Мне приказали ведущих групп переодеть в форму не выше старшины и прибыть в назначенный район. Поддержать нам предстояло 11-ю армию генерала К.Н. Галицкого и обеспечивать ввод в сражение танкового корпуса генерала Бурдейного. Так что именно на участке их действий мы осмотрели местность, согласовали все вопросы взаимодействия, а затем генерал Галицкий провел военную игру. Помню, в лесу был установлен огромный ящик с песком, где воспроизводилась вся обстановка на участке этой армии. Указывая огромной указкой цель, генерал Галицкий задавал вопросы. Отвечал на них тот, кто поражал эту цель или наступал на этом направлении. В ходе военной игры к нам заехал командующий 3-м Белорусским фронтом генерал Черняховский. Он распорядился продолжить розыгрыш боевых действий и задал ряд вопросов.
На этой рекогносцировке у меня произошла радостная встреча с однополчанами. Расставшись под Сталинградом в декабре 1942 года, я вновь встретился здесь с С.Д. Прутковым, Ф.З. Болдырихиным, М.И. Смильским, А.И. Бородиным и другими товарищами из 504-го, теперь уже 74-го гвардейского штурмового полка, бывшей 226-й, сейчас - 1-й гвардейской штурмовой Сталинградской авиадивизии. Отрадно было сознавать, что мы снова вместе, что будем крыло к крылу гнать ненавистного врага с нашей земли.
...В первый день наступательной операции с утра стоял густой туман. Часам к десяти он рассеялся и приподнялся. Образовалась так называемая облачность приподнятого тумана
В этом полете у нас на глазах был сбит огнем зенитной артиллерии любимец полка летчик Жучков. До армии преподаватель математики средней школы, он в совершенстве овладел штурмовиком и много сделал для обучения летчиков, будучи моим помощником по воздушно-стрелковой службе.
Надо сказать, что оборона, как наземная, так и противовоздушная, у немецко-фашистских войск здесь, в Белоруссии, была прочной, многоэшелонированной. И все-таки прорыв этой обороны наши войска осуществили довольно быстро. В операции ведь участвовало четыре фронта: 1-й Прибалтийский - командующий генерал И.Х. Баграмян, командующий 3-й воздушной армии генерал Н.Ф. Папивин; 1-й Белорусский фронт - командующий генерал К.К. Рокоссовский, командующий 16 ВА генерал С.И. Руденко; 2-й Белорусский фронт -командующий генерал Г.Ф. Захаров, командующий 4 ВА К.А. Вершинин; 3-й Белорусский фронт командующий генерал И.Д. Черняховский, командующий 1-й ВА генерал Т.Т. Хрюкин.
В рамках Белорусской операции наши войска осуществили четыре оперативных окружения: витебской группировки - пять дивизий, оршанской и могилевской - по две-три дивизии и бобруйская - до шести дивизий. Наконец, одно стратегическое окружение - так называемый Минский котел, где находилось более 100 тысяч войск противника.
В ликвидации витебской группировки участвовал и наш полк, за отличные боевые действия получивший почетное наименование "Витебский". Бесстрашно громили немцев все летчики. Однако считаю своим долгом сказать об одном летчике - Цугуе. Зенитным снарядом ему оторвало руку по локоть. И он, истекая кровью, управлял штурмовиком одной рукой. Цугуй был награжден орденом Красного Знамени.
На второй-третий день операции наш полк перелетал на полевой аэродром под Оршей. Но долго и с него действовать не пришлось. Войска стремительно продвигались вперед. Окруженную бобруйскую группировку противника блестяще ликвидировали наземные войска и летчики генерала Руденко, а другие окруженные группировки ликвидировали в ходе наступления. Вот с Минским котлом пришлось повозиться. Мы стремительно продвигались на запад. Группировка противника пыталась выйти из окружения, но с каждым днем оставались все глубже в нашем тылу. Враг начал терять управление, деморализоваться. Немцы выходили на аэродромы большими и малыми группами с оружием и без и сдавались в плен. Мы базировались под самым Минском, так что невольно пришлось пленить несколько сотен фашистов.
Но вот как-то по телефону получаю о командира дивизии полковника Кожемякина распоряжение взлететь всем полком, выйти на железную дорогу Москва - Минск и от станции Толочин лететь на запад километров сто. Если будет обнаружен противник - бить его, воспретить отход. А если не отходит принудить к отходу.
Я начал уточнять столь хитроумную задачу у командира дивизию и после повторения позволил заметить:
– Задачу усвоил. Она выглядит примерно так: "Стой там - иди сюда".
У командира дивизии хватило выдержки, и он только сказал:
– Иван Иванович, ты опытный командир. Иди на указанный участок железной дороги, а что делать - решай сам по обстановке.
Вот это другое дело! Мне давали инициативу!
Мы тогда вышли в заданный район и колотили всех - и кто отходил, и кто не отходил. Не могу сказать точно, сколько мы побили эшелонов, войск и техники противника, отходивших на запад. Но полет получился весьма эффективным. Правда мы потеряли командира звена Лобанова и два экипажа сели без шасси на фюзеляж. Но самолеты скоро были восстановлены.