На боевом курсе
Шрифт:
В сумерки, когда еще можно было кое-что увидеть, мы подняли перископ, но здесь обнаружилась большая неприятность: нижняя головка перископа оказалась залитой водой. И, говорят, беда не приходит одна. Во время шторма волной расшатало в надстройке какие-то лючки и под водой, даже при малом ходе, они сильно дребезжали, и совершенно невозможно было прослушать море.
Мы оказались в весьма сложном положении.
Пришлось уйти на глубину и попытаться просушить перископ в подводном положении. Через некоторое время вновь подняли перископ; но ничего хорошего не получилось. На сильно загрязненной оптике перископа с трудом можно
Стемнело. Мы всплыли, отошли подальше от берега и решили устранить дребезжание. В носовую надстройку был послан боцман Хвалов. Он осторожно спустился с мостика, пробежал на нос лодки и, открыв не без труда один из лючков, скрылся в надстройке. Работать ему пришлось в ледяной воде и в сплошной темноте. Действовал он наощупь, беспрестанно ударяясь при качке о металлические предметы. Каждый миг он мог застрять между близко расположенными друг к другу механизмами и не выбраться в случае боевой тревоги, если лодка должна будет внезапно погрузиться. Но все обошлось благополучно. Через полчаса Хвалов вылез из надстройки и, едва передвигая от усталости ноги, медленно поднялся на мостик. С него струей стекала вода. Тяжело дыша, он доложил, что вибрация железных предметов устранена. Мы снова погрузились, шумы уменьшились, но небольшие помехи все же остались.
Когда всплыли вновь, луна уже поднялась над горизонтом. Указав вахтенному офицеру курсы поиска противника, я спустился отдохнуть.
Через два с половиной часа меня разбудил Щекин. Он стоял с радиограммой в руках. В радиограмме сообщалось о конвое противника, идущем на восток.
Посмотрел на часы. По приближенному расчету в уме, корабли противника, если они не зайдут куда-нибудь по пути, появятся в нашем районе не раньше, как через час-полтора. На карте уже были нанесены исходные данные конвоя. У нас еще имелось время выбрать наиболее благоприятную позицию для атаки и не спеша дойти до нее.
Погода, позволяющая видеть далеко, наверное помешала соседней лодке атаковать противника в надводном положении, она была обнаружена и ушла под воду прежде, чем успела лечь на боевой курс. Значит, при выборе позиции нам нужно учесть условия освещения и занять к началу атаки такое положение, которое позволило бы хорошо видеть цель, оставаясь незаметными для противника.
Мы заполнили систерны главного балласта; теперь над водой оставалась только одна рубка. Стоя на месте при слабой зыби, мы могли раньше услышать противника, чем увидеть его. Это ставило нас в выигрышное положение.
Кроме того, наша позиция находилась не более чем в двух милях от наблюдательного поста противника. Атака вблизи поста и базы противника могла оказаться неожиданной для врага и завершиться полным успехом. К тому же и близость к порту назначения всегда ослабляет бдительность: противник менее внимательно наблюдает за морем и воздухом. Этому психологическому моменту мы придавали большое значение.
Нет ничего более тягостного, чем ожидание решительного момента. Мы безрезультатно прождали более часа и за это время многое передумали. Наблюдательный пост был хорошо виден даже невооруженным глазом, и порой как-то не верилось, что в затемненной части горизонта нас нельзя заметить. Вахтенный сигнальщик, наблюдавший
Шел уже второй час, а противник не появлялся. Напряжение людей, находившихся на мостике, нарастало. Кое-кто уже стал высказывать сомнение, прошло два часа сверх расчетного времени, и трудно было допустить, что противник еще в пути. Скорее дело представлялось так, что конвой зашел в какую-нибудь бухту и там отстаивается или, сделав резкий поворот от берега, пошел в открытое море. Хотя я полагал, что оба эти варианта вряд ли могут быть выгодны противнику.
Стоя на мостике, я, в сотый раз присматриваясь к горизонту, думал: «Неужели корабли прошли, и мы их не увидели?», — но всякий раз отгонял от себя эту мысль. Передо мной, как на ладони, лежал берег противника: он был освещен достаточно ярко, чтобы на его сером фоне не просмотреть конвой.
Продолжая наблюдать в бинокль и проклинать про себя медлительность противника, я почувствовал, как кто-то тронул меня за локоть. Это был Лебедев. Его сосредоточенное выражение лица и какая-то особая настороженность говорили о том, что он готовится сообщить что-то важное.
— Что, товарищ Лебедев?
Вместо ответа Лебедев еще более согнулся и показал в сторону, куда я только что смотрел в бинокль.
— Что вы там видите? — спросил я и, быстро вскинув бинокль, посмотрел в этом направлении.
— Ничего не вижу, но вот там… я слышу шум, похожий на далекий прибой. Еще пять минут назад этого шума не было, — шепотом проговорил он.
В бинокль я ничего не обнаружил, но, зная, что Лебедеву не свойственно ошибаться, понял, что мы дождались противника.
— Что с вами, почему вы говорите шепотом? — нарочито громко обратился я к Лебедеву.
— Сам не знаю почему, — смутившись ответил он и добавил: —Товарищ командир, посмотрите еще раз. Может быть, сейчас удастся что-нибудь увидеть.
— Не беспокойтесь, товарищ Лебедев, противник еще далеко, и он от нас не уйдет, — ответил я уверенным тоном, и Лебедев сразу понял: его напряженный труд на протяжении почти четырех часов не пропал даром. Мне показалось, это сразу его подбодрило. Он улыбнулся и уже совершенно спокойно попросил разрешения сойти вниз.
— Идите, товарищ Лебедев, и не теряйте противника. Теперь осталось немного…
Лебедев быстро исчез в люке.
Вскоре я получил новый пеленг на противника. Снова навел бинокль на море и только теперь смог заметить едва приметную, двигающуюся точку, которая то и дело терялась в складках высокого гранитного берега.
Дистанция между нами была большая — более шести миль. Заметив одну черную точку, глаз продолжал искать другие точки — корабли охранения. Наконец появились и они: сперва один, потом другой, третий.
— Да, это тот конвой, который не удалось атаковать нашим друзьям. Он снизил скорость, и потому вышел просчет во времени, — сказал я Щекину, который сейчас стоял возле меня. — Прикажите готовить торпедные аппараты к залпу и пусть подымут с коек свободную от вахты смену.
Через несколько минут корабли противника отчетливо просматривались даже невооруженным глазом. Два больших транспорта, прижимаясь к береговой черте, шли друг за другом и удачно маскировались тенью, падавшей от высоких отвесных скал. Впереди них и несколько мористее шли корабли охранения.