На чужой территории
Шрифт:
– Это точно был Хорхе Родригес?
– Да, мисс.
– Почему ты в этом так уверена?
– Я знаю его голос, мисс, и он всегда говорит со мной, как с глупой девчонкой…
– А это не так? – Эрика уже начала закипать, врёт ведь в глаза и не понимает, что она видит её насквозь. – Прости, я не хотела тебя обидеть. Пойми, Эмили, мне очень важно знать, был ли это сам Родригес, или кто-то другой…
– Да сам, сам, я-то его узнала сразу, по голосу, и он меня…
– Ладно… иди. Стой! Дай распоряжение выкупить билет на рейс в Буэнос-Айрес на завтра, на «Панамерикэн эйрлайнс», позвони… хотя
Эрика сама позвонила в штаб-квартиру Демократической партии и попросила перенести встречу с вице-президентом на две недели. Её там не поняли. Для сотен предпринимателей такой шанс выпадает только раз в жизни, а многим вообще никогда не выпадет. Ведь встреча с вице-президентом может обрушить на неё золотой дождь. Только Эрике было не до дождя. Она уже в мыслях неслась над Кордильерами, в неизвестность.
Огромный «Боинг» прошёл вдоль посадочной полосы, немного приподнялся и, заложив крутой вираж, приземлился на три точки.
«Хулиганит шеф-пилот», – подумала Эрика, но пассажиры, подогретые напитками, засвистели и захлопали на весь салон, благодаря лётчиков за полет и выражая восторг их классу.
– Видно, я ещё долго буду удивляться американцам, точнее, их открытому, поистине детскому восприятию мира. Не всем американцам, – поправила она себя, – а только простым. Есть ещё такие сложные американцы…
Она встряхнулась, вспомнив цель своего полёта. Какие ещё могут случиться неприятности у Судостроева, у этого теневого лидера всего Западного полушария. Неужели смерть Сталина пошатнула его положение? Но ведь во главе Советского Союза встал Берия, верный сталинец и многолетний шеф Судостроева, что-то здесь не так.
Она взяла с собой минимум вещей, поэтому и багаж получила, и таможенный досмотр прошла быстро, и через четверть часа уже вышла из таможенной зоны в здание аэропорта. На выходе стоял сияющий Судостроев, а рядом её давний знакомый – господин Шварц, он же Александр Чернышков. Павел быстрым шагом подошёл к Эрике, выхватив чемодан, обнял её, поцеловал в щеку и увлёк за собой, к выходу.
– Ничего не говори, ничего не спрашивай, все потом, рад тебя видеть, милая.
– Хорхе, как это все понимать?
– Вот, знакомься, это Шварц…
– Хорхе, не тупи, мы знакомы, объясни мне… – Они уже подошли к длинному лимузину Родригеса.
– Садись. – Когда они уселись в просторный салон, Судостроев махнул водителю – поехали и, закрыв окошко перегородки между салоном и водителем, повернулся к ней: – Эрика, это сюрприз.
– Какой ещё сюрприз? Я ничего не понимаю.
– Я же говорю, все узнаешь вечером.
– С тобой все в порядке?
– Эрика, посмотри на меня, ну конечно же, все в порядке!
– А почему нас преследует машина сзади?
– У тебя нет мании преследования? Почему преследует? Сопровождает!
– Кто это?
– Это ребята Алекса Шварца.
– А кто такой Алекс Шварц? – Эрика повернулась к Чернышкову. Светлый костюм. Белая шляпа. Светлые волосы, голубые глаза. Тяжёлый взгляд человека, который знает свою цену и цену собеседника и который никогда не сделает меньше, чем может.
– Я ж говорю – познакомьтесь! – Родригес откровенно веселился, что ещё больше возмутило Эрику.
– Я –
– Того самого?
– А то! – проворчал не без самодовольства Чернышков.
– И ребята там… тоже наши?
– В некотором роде. То есть, – продолжил он, видя недоумение Эрики, – где надо – наши, а где обойдётся – другие.
– А куда мы едем?
– Пока на виллу к Родригесу. А потом… потом снова в аэропорт, правда, это будет послезавтра.
Зазвонил радиотелефон, новейшее изобретение, и Родригес взял трубку, а Эрика села поудобнее и принялась разглядывать в окно улицы Буэнос-Айреса.
– Вот и ещё один крестник на подлёте, на этот раз из Чили… – Родригес открыл окошко в перегородке и попросил водителя остановиться. – Саша, давай назад, в аэропорт, встреть мистера Ортегу, ты его знаешь, да и он тебя узнает, – на последнее замечание Чернышков ответил улыбкой, – а я с Эрикой домой, намотался что-то за день.
Чернышков пересел в «Кадиллак», припарковавшийся сзади, и машина с визгом шин, через двойную сплошную полосу рванула назад.
Вскоре город кончился, и они очутились в загородном имении самого влиятельного человека Аргентины, сеньора Родригеса. Огромный дом, построенный в колониальном стиле, целый ряд домиков вдоль массивного забора, будки охраны на въезде, – это только сама «цитадель». А все это ещё окружено парком и тенистым садом со вторым контуром охраны и ещё одним забором. А вокруг ещё один контур, и окружён он на этот раз прудами, и это при вечном дефиците воды в Аргентине. Роскошь Родригеса не просто бросалась в глаза, она их резала. Вооружённые люди в униформе времён Наполеона, с винтовками на плече и с собаками на поводке. Конный разъезд. Пулемёт, обложенный мешками с песком на пригорке. Непонятная амбразура с торчащей из неё трубой, так похожей на ствол противотанковой пушки. Все серьёзно, без дураков. Перед главным домом – на десятиметровой мачте – государственный флаг Аргентины.
Родригес проводил Эрику в один из гостевых домиков.
– Эрика, чувствуй себя как дома. В холодильнике есть напитки, закуски. Но сильно не налегай, твой желудок ещё понадобится сегодня вечером. В шкафах платья, все для тебя, по последней моде, по твоему размеру, под твой стиль. Вот – звонок. За тобой закреплена прислуга, толковая девчонка, все вопросы, заданные ей тобою, это словно я задал. Все, что хочешь, все будет. Извини, я сейчас должен тебя покинуть, мне нужно приготовиться к сегодняшнему вечеру.
– А мне как к этому вечеру приготовиться?
– Выспись хорошенько. Оденься как на бал, ну что, я тебя ещё этому учить должен!
– Что за бал?
– Лиса хитрая! Все вечером, все вечером.
Когда Эрика, в сопровождении весёлой Хуаниты, вошла в просторную гостиную особняка Родригеса, просторный зал был уже полон гостей. Во главе стола, по-русски накрытого для совместного ужина, стоял сам Хорхе, собственной персоной. А за столом сидели десятки гостей.
– Госпожа Эрика Фон, глава корпорации «Зюйд трейд», Соединённые Штаты Америки! – провозгласил, словно тост, Родригес, и зал ответил одобрительным гулом и аплодисментами.