На дальних берегах. Том первый
Шрифт:
— Ригели вот так. Двадцать пять на писят… — поев и хорошо выпив, команда «Ежа» расположилась на вокруг костра и принялась обсуждать, как вскрывать люк, — И ключ единственный.
— А ключ какой?
— Как штырь. И на конце железка качающаяся с двумя зубами. Ты эту железку со штырем в дырку пропихиваешь, качалка чпоньк… Поперек встает. Потом ты её на себя тянешь и крутишь, пока она зубами в отверстия на шестеренке не зайдет. И потом за штырь эту шестеренку крутишь, а она ригели вытаскивает
— Звучит
— Сложно каждый дурак сделает. И, вдобавок, не зная какой ширины качалочка и какой длины зубы, ты этот замок хер вскроешь…
— Нахера его вскрывать? — пожал плечами Бьернсон, — Так выдернем.
— Напоминаю: сталь — десятка и усилена профилем по краям.
— Ломами поддеть?
— Там зацепится не за что.
— Обдолбить по кругу и выдрать вместе с рамой.
— Если бетоном залили, то заебемся.
— Да хули тут думать! — Куба, которому хватило наглости припереться на уху, небрежно махнул рукой, — Надо просто подождать и он сам вылезет.
— Кто?
— Ну пидарас этот… Губернатор местный… Он же там заперся под люком этим?
— Во первых, хуль ты уши сушишь? Это наши дела, — осадил его Семеныч, — Во вторых, он там не просто заперся… Он там, падла, еще и сдох. Так что если ты не неграманта, которая может заставить мертвяка нам открыть, то сиди молча и не советуй херни.
— О! Епта! — Куба аж подскочил от внезапно озарившей его мысли, — Сча все будет! Вы тут хуйней страдаете, а у меня верный способ есть! Но, если что, найденное пополам.
— Что за способ? — удивленно поинтересовался Бьернсон.
— Ты, сперва, пообещай, что отдашь половину.
— Половину чего?
— Того, что там внутри.
— С какого хера?
— Потому что я знаю, как этот люк открыть. Обещаешь?
— Нахуй его… — махнул рукой Гвоздев, — Сами справимся.
— Сорок процентов! Ниже не торгуюсь, а то я вас знаю…
— Нахуй.
— Тридцать — последнее слово…
— Отъебись — ты никогда ничего умного не советовал.
— Двадцать — это точно последнее.
— Ладно… — Бьернсон задумчиво кивнул, — Если поможешь вскрыть, то двадцать процентов твои.
— Двадцать процентов мои — все слышали? Муг! Пиздуй сюда!
Еле волоча ноги по песку притопал Муг, который, судя по глазам, уже успел накурится своей дряни. Увидев котел с едой он взял с песка плошку и вознамерился ей зачерпнуть, но сел от удара в ухо. Недоуменно помотав головой встал, снова потянулся плошкой к котлу и снова получил в ухо от Гвоздева.
— Я чет не понял… Это что сча было?
— Ты куда, гуталин угашенный, без спросу лезешь? Да еще и грязной миской в общий котел.
— А это твой котел что ли? Что ты мне указываешь?
— Это — мой котел.
— Куба? Это че — его котел? Прикольно…
— Так — ты нахуя его сюда позвал?
— Так он же эта — «негроманта»! — Куба махнул рукой словно импрессарио представляющий артиста, —
— Кто? Я?
— Ну ты же рассказывал, что у вас есть колдуны, которые мертвых работать заставляют.
— Бокоры?
— Бокоры — хуякоры… Не важно… Там хуй один подох. Его надо поднять, чтобы он люк изнутри открыл.
— А я не умею…
— Да там хуйня делов — я уверен… Давай — напрягись. А то я уже договорился. Бьерн — давай, покажи где это. Он сейчас все сделает!
Бьернсон пожал плечами и, встав, повел их в сторону подвала. Слободан проводил взглядом, потом покрутил пальцем у виска.
— Как я и сказал — никогда он ниче умного не советовал, — согласно кивнул Гвоздев.
— Слушай… А у меня мысль появилась! Ты и люк делал и ключ?
— Ну да.
— Размеры люка ты помнишь?
— Пять пядей, на пять с копейками… У меня пядь очень удобная, — Семеныч растопырил узловатые мозолистые пальцы, — Аккурат двадцать сантиметров если ногти подстричь.
— А размеры ключа? Тебе их давали?
— Не — сам выбирал.
— То есть это какие-то обычные для тебя цифры? Можешь их вспомнить и скопировать ключ?
— Ах ты-ж… А ведь могу! — Семеныч, просияв, налил себе еще, — Я ведь эту качалку напильниками делал. Так что один зуб — в широкий напильник, а второй — в узкий.
— Они у тебя с собой?
— Конечно! Я же на заработки ехал, так что инструмент при мне. Брава — у тебя найдется полоса четверка и штырь или трубка с палец толщиной и вот такой длины!
— Конечно! — Брава, обрадованный, что может быть полезен энергично кивнул, — Найдем!
— Тогда завтра и приступим… Если эта неграманта не вскроет!
— Не вскроет… — Слободан кивнул в сторону погружающегося в вечерний полумрак города, откуда раздавались крики, — Слышишь?
«Стой, падла! Стой и умри как мужчина!» — мимо пронесся Муг, резко обретший трезвость ума. Следом, петляя как испуганный заяц, скакал Куба, стараясь не попасть под пинок разъяренного северянина. «Хуль ты злишься! Почти-ж получилось! Он там шевельнулся, отвечаю!» Бьернсон, сосредоточенно сопя, несся следом намереваясь долбануть по Кубе как по футбольному мячу. Пробежав таким образом весь пляж, они исчезли в кустах. Полчаса спустя Бьернсон, замотанный в растительность, выбрел к костру и принялся обрывать с себя вьюны.
— Ушел, сука… Снова весь провонял из-за этих мудаков… Вернется — на клотик насажу и натяну до палубы…
— Забей. Мы придумали, как это вскрыть.
— Как?
— Семеныч размеры ключа вспомнил. Можно дубликат сделать.
— Ага… — покивал Гвоздев, — Только давай завтра… Сегодня уже и ты набегался, и я напился…
Стоявший на вахте Брава подкрался к спящему Слободану и потормошил его. Потом потыкал Гвоздева.
— Не имеете права… — пробурчал тот, — Мне, по распорядку, сон восемь часов положен.