На дорогах четырех королевств. Том 2
Шрифт:
И тут же бешеная энергия и воображение Дежнева хлынули в это новое русло.
– Твою дивизию! Ты видал: он может говорить, делать, что прикажут и вообще… А сделан из обычной глины. И программирования не требуются. Ты представляешь себе, какие открываются возможности, - говорил он, потребовав от Ганина соблюсти конфиденциальность и услать Улишку.
– Какие, к дьяволу сквайры! Мы можем налепить себе целую армию големов - вспомни детскую классику! Сами заделаемся благородными лордами, нет - королями!
Нечего и говорить, что голем Малыш тут же крепко попал в оборот. Сергей
Пыл его несколько поостыл, когда обнаружилось, что у големов есть некоторые уязвимые места. В частности, они очень чувствительны к содержанию влаги в их теле. Нужно было все время соблюдать баланс, иначе тело голема грозило или раскрошиться на куски, или расползтись бесформенной кучей. А кроме того выяснилось, что технология одушевления глины совершенно недоступна и ею владеют только высококлассные маги (маги! ну, конечно же, массаракш, здесь есть еще и маги!). И даже в их среде она всячески порицается. Моралите, понимаешь ли…
Беспокойный ум приятеля нашел себе новую цель. Конечно, Сергей не собирался так просто распрощаться с идеей, занять в этом мире достойную позицию. И образ армий, готовых послушно следовать за повелительно поднятой рукой, не оставил его воображение. Он переключился на Шарки. Стал дотошно собирать сведения, как устроено общество орков, какая там иерархия, нравы и как они формируют армию. Что нужно сделать орку, чтобы поднять над другими и побудить соплеменников взять в руки оружие? Какие идеи могут быть восприняты серо-зелеными с интересом? Масса вопросов, масса информации.
Рядом с Ганиным разворачивалась картина условно-славной истории Урукт-Хаев (пересказанная ограниченным языком Шарки). Гремели барабаны, древки копий стучали по камням дорог, ноги вздымали пыль. Блеял и мычал обозный скот, стонали захваченные в плен враги. Племенные штандарты несли покоренным кланам имя завоевателя…
Ганин представил себя во главе такого войска и неожиданно для себя вдруг взбеленился.
Он не стал при благородном и сдержанном Биорке набрасываться на завиральные идеи Сергея, в конце концов, этим бы он мог бы скомпрометировать их обоих, он просто категорически потребовал, чтобы его орк немедленно - вот именно, немедленно - вымылся в реке.
– Сил нет, как воняет от твоего приятеля, - заявил Андрей.
– Как только ты делишь с ним палатку. Это же нужно умудриться исторгать такую густую вонь.
– Зато, никакие комары не страшны, - попытался отшутиться Дежнев.
– Он, конечно, понял, что дело не в Шарки. Ганина трудно было вывести из себя, и уж вряд ли такую реакцию вызвал какой-то там запах.
Орк выразительно хрюкнул и перевел взгляд на своего благодетеля. Обычно подлое выражение лица (надо же – лица!), словно орк замышлял что-то гнусное и при этом подозревал, что все уже догадались о его планах, сменилось отчаянным недоумением - ему лезть в воду? с какого?! Ганин махнул рукой и ушел к своей палатке.
Все же сердце успокоилось. Руки, плечи расслабились. Хотя вдоль позвоночника еще оставалось легкое напряжение. Вид за отогнутым в сторону
Как может устойчиво удерживаться такая ровная, длинная и высокая стена!? Она же верхним окончание уходит в стратосферу!
Вот и хорошо. Пусть будет настолько невозможно, насколько это возможно… Массаракш! Слов не хватает.
– Андрей, - осторожно позвал Дежнев.
– Слышь? Местные говорят, нужно сворачиваться. Они такого раньше не видели…
Ганин не отозвался, но это, конечно, не помогло. Серега просто обошел палатку и встал возле открытого клапана.
– Ну, вот чего ты? – сказал он. – Ты думаешь, я не обалдеваю от этих фокусов? Еще как обалдеваю. Но что ты предлагаешь? Сложить лапки и прикинуться ветошью? Жить-то все-равно как-то надо. И знаешь, лучше жить хорошо…
– Ого, - сказал Ганин.
– Сделал открытие. Долго думал?
Дежнев не собирался ссориться. У него на лице было написано, что Ганин может говорить, что угодно, любые шпильки ввинчивать, - и все будет, как в кисель. Полные губы приятеля были сложены в терпеливую улыбку. Сергей, конечно, чувствовал свою правоту. Ведь он действовал рационально.
– А помнишь, когда мы финальные экзамены в Универе сдали, – спросил Дежнев вдруг, и Андрей не мог не посмотреть на него в недоумении - чего это он вспомнил.
– Как мы радовались. Ты говорил, что вот же - все, наконец, закончилось. Теперь никогда не нужно будет никому ничего доказывать.
– Это когда было, - неохотно ответил Андрей.
– Давно стало понятно: все время какие-то экзамены случаются. Всю жизнь.
Дежнев ждал.
– Ладно… Что там они про эти тучи говорят?
Ганин выполз из клапана и поднялся.
– Что говорят? Да кипишуют… Магическое сознание. Они воображают, что все события происходят только в связи с их планами, ну или вопреки им. Теперь Грисам клянет каких-то сильва… риллов, - кажется, это какое-то племя, у которых они гостили с Эриферном, - и без конца ругается рваными чунями, недоделками и убивается об стену. Ага, еще вспоминают разных майр. Офигеть, какая у них сложная космология… Твоя Улишка, кстати, тоже того - связывает эти атмосферные явления со своим побегом из долины Адылсу.
Он неловко споткнулся об кротовину.
– Да, чтобы сдать здесь экзамен, нужно ко всему этому здорово приспособиться. Нужно все это, как губка впитать… и под ноги поглядывать.
Андрей посмотрел на Дежнева. Приятель вываливал все это непринужденно, легко. Сразу было видно, что он не собирается больше рефлексировать на тему, что возможно, а что невозможно. Он будет узнавать и пользоваться.
– Только не понятно, какая оценка здесь хорошей считается, - сказал Ганин Дежневу в спину.