На грани миров
Шрифт:
— Который час? — спросила я, беря кружку у папули, его светлые волосы все еще были влажными после душа. — И почему твои волосы мокрые? Ваш отель настолько близко?
— Мы принимали душ здесь. Остановились в одной из гостевых комнат.
Я фыркнула.
— Там не особо удобно. В гостевых комнатах нет кроватей.
Он одарил меня ослепительной улыбкой.
— Теперь есть. Мы нашли потрясающий антикварный магазин.
— На самом деле, несколько, — сказал папа.
— Несколько,
— Подожди. — Я поставила чашку и выпрямилась. — Как долго я спала? Который час?
Папуля глянул на часы.
— Семь часов вечера. Примерно.
— О, боже. — Я вскочила с кровати и принялась лихорадочно искать одежду. Любую одежду. Подошел бы даже костюм для защиты от радиации. — Где моя одежда?
— Мы занялись стиркой.
— О, нет. Я имею в виду, спасибо. Конечно. Мне просто нужно к миссис Рихтер. Сегодня последний день, когда я могу расторгнуть договор.
— И зачем? — с сомнением посмотрел на меня папа.
— У меня было три дня. Есть же такой закон? После подписания договора можно в течение трех дней передумать?
Я нашла спортивные штаны и футболку с музыкальной группой «Three Doors Down». Понятия не имела, кому они принадлежали, но мне подошли. Комната слегка закружилась, когда я сбросила пижаму и натянула спортивные штаны, не обращая внимания на то, что мои отцы за мной наблюдают. Они, конечно, видели меня и в худшем виде.
— Ладно, во-первых, — сказал папуля, когда я потеряла равновесие и ударилась головой о стену, — почему ты хочешь расторгнуть договор? А во-вторых, с чего ты решила, что у тебя есть три дня?
Я выпрямилась, но замерла.
— Потому что. Есть такой закон. Верно? — мое сердце пустилось вскачь. Я ошиблась? Такого закона нет?
— Ну, есть такие типы законов. В каждом штате они разные. Даже если в Массачусетсе есть такой закон, аннулирование контракта на недвижимость требует больших усилий. Другими словами, тебе лучше иметь действительно вескую причину.
Выпрямившись и сбросив спортивные штаны, я доковыляла до кровати, волоча за собой одну штанину.
— Ни в коем разе. Я рассчитывала на этот закон. Я бы никогда не подписала бумаги, если бы знала, что мне от этого не отвертеться.
Перси так потряс пол, что задребезжала лампа на ночном столике Рути.
— Почему, дочь моя?
— Дело не в тебе, Перси. Я просто не могу поступить с тобой правильно. Тебе нужен кто-то, кто сможет позаботиться о тебе. Как бы сильно я тебя ни любила, за любовь не платят налоги. — Тогда я повернулась к своим отцам. — Моя соседка уже предложила его купить. Пэррис Хэмптон.
Перси затрясся еще сильнее. С потолка посыпалась пыль.
Мои отцы огляделись, но, похоже, не слишком встревожились.
— Да, мы с ней встречались.
— Знаю. Что тогда? Он будет просто стоять здесь, и о нем никто не позаботится?
Они пожали плечами. Мне бы следовало спросить у Рути, чем она думала, внося этот маленький пунктик.
— И, думаю, ты захочешь это увидеть. — Папуля достал из бумажника чек и попытался мне его вручить.
Я подняла руку.
— Нет. Я не могу взять ваши деньги.
Папа встал.
— Ты и твоя гордость, родная.
— Пап, это не гордость. Я просто не могу продолжать обращаться к вам при малейшей проблеме.
— Почему? Когда мы взяли тебя, то дали клятву.
— И эта клятва связала вас на оставшуюся жизнь? Вряд ли это справедливо.
Папуля прочистил горло и бросил быстрый взгляд на папу.
— Дорогая, твой отец имел в виду, что это не наши деньги. А твои.
— Ну да. — Я взяла чек и замерла. 50 000 долларов. — Что за черт? Я не могу это принять. Вы с ума сошли?
— Я же сказал. — Он взял меня за руку. — Они твои. Это первый взнос в счет погашения твоей половины стоимости ресторана.
— Ресторана? — я встала и прошлась по комнате, волоча за собой штанину.
— Если бы ты сказала нам, что происходит, — сказал папа, его латиноамериканский акцент стал сильнее от волнения, — ничего бы не случилось.
— Откуда это у тебя?
— С помощью такой мелочи, как хороший адвокат. Родная, ты позволила им водить себя за нос. Мы воспитывали тебя лучше.
Меня охватил стыд. Они действительно воспитывали меня лучше.
— Это моя вина, — сказала я, повторяя эту фразу с тех пор, как получила документы на развод. В день нашей пятой годовщины свадьбы, не раньше и не позже.
— Если ты еще раз скажешь что-то столь же бессмысленное, я перекину тебя через колено и отшлепаю.
— Папа, мне сорок четыре.
— Я не говорил, что это будет легко.
Я расхохоталась.
— Не знаю, что сказать. Значит, я могу его оставить. Я могу сохранить Перси, но тогда буду на другом конце страны от вас.
— Не знаю. Мы присматриваем дом в Ипсуиче.
— Серьезно? — спросила я, не веря своим ушам. — Вы переедете сюда? — когда они только улыбнулись друг другу, я бросилась вперед и обняла их. — А как же виноградник?
— Рикардо и так практически там всем заправляет. Много лет.
Затем меня осенило! Я выпрямилась и помахала перед ними чеком.
— Как это все могло произойти так быстро?
— Сказал же. Хорошие адвокаты.
— Папа. — Я одарила его недоверчивым взглядом. — Те связи с картелем не имеют к этому никакого отношения, да?