На грани полуночи

Маккена Шеннон

– «Приют»? – встрепенулся Майлс, вытаращив глаза. – Вы шутите?

Шон завертел головой.

– Что? Что еще за приют?

– Парень, который клеил меня, – пояснил Майлс. – Mindmeld666. «Приют» – его организация. А это значит, что Остерман, должно быть…

– «Пожиратель ботаников», – тихо закончил Кон.

В потрясенной тишине лишь слышалось тяжелое дыхание Пэрриша.

– Где этот «Приют»? – спросил его Шон.

– Я не знаю, – ответил Пэрриш. Он отпрянул, когда Шон поднял руку. – Нет! Пожалуйста, не надо.

Клянусь. Аппаратуру перевозят с места на место. Куда – знают только те, кто участвует в программе улучшения мозговой деятельности. Они специализируются на проектировании прибора, и эти конструкции делает наша группа разработчиков. Моя собственная дочь участвовала в программе несколько лет назад. Программа показала впечатляющие результаты…

– Я не нуждаюсь в рекламной брошюре, а хочу найти психопата-убийцу, – прорычал Шон. – Не верю я, что вы ничего не знали. И ни за что не поверю, что никогда не проверяли ту историю, что рассказал Кев. Вы с самого начала участвовали в этом, верно, Пэрриш?

– Нет! Вы должны понять, как безумно это звучало! – Пэрриш был на грани отчаяния. – Как дикий параноидальный вздор! Этот… объявил, что его держали связанным и мучили много дней, но сам был так силен, что после якобы пыток схватил охранника и выкинул в окно, разбив стекло! Человеку тридцать швов наложили!

Нытье Пэрриша пошло на убыль, когда мозг Шона ухватил одну подробность и сосредоточился на ней.

– Заткнитесь, – обрывая бормотание, прикрикнул он.

Скулеж затих.

– А? Что?

– Проясните один момент, – сказал Шон. – Вы сказали, Кев объявил, что его подвергали пыткам в течение дней. Кев никуда не пропадал. Я видел его утром семнадцатого. Как раз перед тем, как меня арестовали.

Дэви и Кон обменялись тревожными взглядами.

– Куда тебя понесло, Шон? – мягко поинтересовался Дэви.

– Когда он приходил к вам? – настойчиво спросил Шон.

Пэрриш часто заморгал.

– Не помню.

Бамс! – Пэрриша снова шмякнули о стену. И снова Шон нащупал пальцем болевую точку под ухом.

– Подумайте получше, – предложил он обманчиво вежливым тоном.

Пэрриш шумно втянул воздух.

– А… дайте п-п-подумать. Когда он приходил, у меня в-в-велосипед стоял в офисе. Подарок на день рождения дочки, ей исполнилось одиннадцать лет.

– Когда у вашей дочери день рождения? – уточнил Дэви.

– Д-двадцать третьего августа. Прямо завтра.

Шон так резко отпустил Пэрриша, что тот от неожиданности упал на колени. Майлс взял его за локоть и помог подняться. Как всегда, вежливый и примерный парень. Кому-то придется вбить кое-какие истины в парнишку, поскольку Макклауды, похоже, не справляются.

Эта и другие беспорядочные мысли тупо пронеслись в голове Шона, в то время как он оцепенел от потрясения. Двадцать третье августа?

Они похоронили брата на холме у его любимого водопада двадцатого августа. Двадцать третье?

Что за хрень?

Шон наклонился и уперся в колени руками, стараясь, чтобы кровь прилила к голове. Свалиться как подкошенному перед Пэрришем, лишившись чувств, не сыграет на руку его твердокаменной жалкой, как дерьмо, технике устрашения.

К счастью жалкие, как дерьмо, техники устрашения Кона и Дэви находились в прекрасном рабочем состоянии. Шон же сосредоточенно старался удержаться, чтобы не потерять сознание.

Спустя какое-то время чья-то грубая рука сильно ударила его между лопаток, заставив идти по коридору. Мимо сексапильной блондинки с взглядом «возьми меня». Их не остановила охрана, не ждала полиция. Пэрриш собирался играть за обе стороны, пока ему указывали, под чью дудку плясать. Придурок.

Когда они дошли до парковочной стоянки, Дэви схватил Шона за загривок и с такой силой пихнул во внедорожник, что Шон чуть не взвыл.

– Я же предупреждал тебя, что мы не будем применять силу, – рявкнул Дэви брату в лицо. – А ты взбеленился. Оба раза. Нам не нужны проблемы, молокосос. Если ты не можешь удержаться от своего дерьма, я свяжу тебя, суну кляп и запихну в багажник, клянусь Господом.

Шон обратился к Коннору за поддержкой, но получил только скривившийся рот и пожатие плеч.

– Я подержу тебя, пока он будет вязать, – сказал Кон.

Шон посмотрел на Майлса, который ответил ему взглядом «какого черта вы от меня хотите». Шон хмыкнул и пожал плечами. Да плевать. Он слишком поражен, чтобы нянчиться со своими уязвленными чувствами. Он потер шишку на голове, сев в машину, и пробормотал:

– Двадцать третье августа.

Дэви выехал со стоянки.

– Понимаю, что тебе не дает покоя, – угрюмо сказал он. – Прошло пятнадцать лет. Этот гад мог и солгать. Или ошибиться.

– А если нет? – возразил Шон. – Мы предали тело земле двадцатого августа. Если этот тип видел Кева двадцать третьего, тогда…

– Кто покоится на холме? – закончил за него Коннор.

Пока они размышляли над ответом, воцарилось мертвое молчание.

– А у вас… не было… снимков зубов? – запинаясь, спросил Майлс.

Кон покачал головой.

– Никто из нас не ходил к дантистам, пока мы не повзрослели. Отец был убежден, что они вживляют в зубы передатчики.

– О. Э, не беда, – смешался Майлс. – Может, ДНК?

– Забудь, – резко оборвал Дэви. – Не имеет значения. Кев погиб, Шон. Других причин, почему он до сих пор не связался с нами, нет. Они его достали. Поверь и смирись. Мы не можем всю жизнь гадать.

Шон замотал головой.

– Хрен собачий, – уныло выругался Дэви. – Значит, еще одна придурь?

Шон встретился со взбешенными глазами брата в зеркале и холодно в них уставился. И ничего не сказал. Говорить было не о чем.

Кон выглядел несчастным и обеспокоенным. Он массировал больное колено.