На грани полуночи
Шрифт:
Очень тихой и спокойной.
– Конечно, я горжусь тем, что я Эндикотт, мама, – устало произнесла она. – Но этот парень пытается меня убить. А я не хочу умирать. Вот и все.
– Прекрати чересчур драматизировать, – резко ответила Эмилия Эндикотт. – Ты намекаешь, что я не забочусь о твоей безопасности? Я всю жизнь пытаюсь помочь тебе сделать правильный выбор, и ты когда-нибудь меня слушала?
Лив заставила себя выдохнуть и сделала глубокий вдох.
– Я не виновата. – Слова, одно за другим, слетали с ее губ, как галька.
– Говоря «я не виновата», ты ничего не добьешься. Только взгляни
Лив посмотрела и тут же пожалела об этом. Она была вся грязная, волосы в беспорядке, глаза ввалились, губы белые. Трубочист из романа Диккенса, за исключением вышедшей из-под контроля груди. Еще одна из многих вещей, которые раздражали Эмилию Эндикотт. Она много лет пыталась убедить дочь уменьшить эту неприлично упругую грудь хирургическим путем. Вот уж ни за что.
Отец бросил на нее обеспокоенный взгляд.
– Дорогая, может, тебе нужно расслабиться, – пробормотал он вкрадчивым тоном. – Сегодня был тяжелый день.
– Я хочу для нее только лучшего. – Голос Эмилии дрожал от сдерживаемых слез. – Больше мне ничего не надо.
– Я знаю. – Лив отогнала усталость, которая накатывала на нее, как танк, всякий раз, когда она спорила с матерью. – Женщина-полицейский сказала мне, что вариант с изменением имени и начинанием все сначала нужно рассматривать, когда имеешь дело с опасным…
– Не вариант, – решительно отрезала Эмилия. – Не для тебя. Другие семьи, известные в политике или бизнесе, делают безопасность важной частью своей повседневной жизни. Они просто приспосабливают к этому свои надежды и ожидания!
Лив вздохнула.
– Но я…
– Мы с отцом готовы оплачивать круглосуточную охрану, чтобы ты могла жить нормальной жизнью, как Эндикотт!
Лив попробовала еще раз:
– Но я не…
– Я не хочу выслушивать возражения, – предупредила мать. – Естественно, тебе придется отказаться от каприза управлять книжным магазином. Слишком рискованно. И от работы в библиотеке тоже. Не понимаю, почему тебе вообще взбрело в голову работать в таком пыльном и затхлом месте, но не важно. Брось это и двигайся дальше, дорогая!
– Но я ничего больше не умею, – не согласилась Лив. – Я изучала только литературу и библиотечное дело.
– Ты можешь заниматься тем, чем я пыталась тебя убедить заниматься, начиная с колледжа, – торжественно объявила мать. – Ты можешь пойти в рекламный отдел «ЭКЭ»! В любом городе, какой выберешь, дорогая. Сиэтл, Олимпия, Сан-Франциско, Портленд, Спокан. Сейчас все компьютеризировано. Можешь работать дома, используя новую технологию видеоконференций. Ты очень творческая и одаренная личность, Ливви. Ради бога, не трать себя впустую, работая библиотекарем или лавочником. В конце концов, нет худа без добра.
Ха! Лив стиснула зубы.
– Я не гожусь для…
– Глупости. Еще как годишься. А лучше всего то, что, где бы ты ни работала, тебя будет защищать служба охраны «ЭКЭ»! Только представь, какая у нас гора с плеч, дорогая! Знать, что каждый день ты в такой же безопасности, как если бы была заперта в банковском хранилище!
Лив поморщилась.
– Я бы с ума сошла, если бы работала в «ЭКЭ».
– Прекрати сомневаться в себе, Ливви! Мы всегда в тебя верили!
Верили в кого? Кем бы ни был этот человек, в которого
– Мы найдем самый безопасный дом там, где ты захочешь поселиться, – продолжала мать. – Тебе придется отказаться от всех прогулок и пробежек, но ты сможешь тренироваться в закрытых помещениях. Можно пользоваться доставкой продуктов…
Болтовня матери превращалась для Лив в далекий шум в ушах, будто она в одиночестве стояла под стеклянным колпаком. Она думала о материнской коллекции антикварных кукол в гостиной ее таунхауса [25] в Сиэтле. Все они были непревзойденными, стояли по стойке смирно с идеальными керамическими улыбками на каждом нарисованном лице.
[25] Таунхаус (англ. townhouse) – комплекс малоэтажных комфортабельных домов, совмещённых друг с другом боковыми стенами. Каждый из таких домов имеет свой вход, иногда гараж и небольшой палисадник.
Красивые. Довольные судьбой. С радостью готовые угодить. Послушные.
Больно было в очередной раз разочаровывать мать. Гребля против такого мощного течения всегда выматывала Лив, но это течение уносило ее к смертельному водопаду.
Она задумалась о своей будущей жизни. Никаких больше блужданий походными тропами, любуясь горами. Никаких прогулок по закрытым из-за тумана пляжам, наблюдая, как прибой смывает следы чаек. Никаких посиделок ночью, свернувшись в калачик в кресле в ветхом доме в сосновом бору, читая фэнтези, научную фантастику и любовные романы. Никаких утренних пробежек, наблюдая за восходом солнца. Никакого детального изучения книжных каталогов, решая, что заказать. Никаких больше открываний коробок с новенькими книгами, никакого листания свежих страниц, делая заметки, что потом почитать. Никакого чтения наивным малышам в Час Историй.
Нет. Она будет одинокой крысой в клетке в стерильном доме. Бег на беговой дорожке в подвальном помещении. В чулках, на каблуках и в костюме, демонстрирующем властность. Будет ездить туда-сюда с водителем на работу, которая нагоняет на нее тоску. Ее запрут в банковском хранилище. Лив вздрогнула от пронзившего ее изнутри холода.
– …будь любезна, сосредоточься на том, что я говорю, Ливви! Ты меня вообще слышишь?
– Прости, – пробормотала Лив. – Я немного устала.
– Сосредоточься, – резко повторила мать. – Мы с отцом решили, что вы с Блэром должны объявить о своей помолвке.
А вот на это Лив обратила внимание мгновенно и в ярости уставилась на родителей.
– Какая еще помолвка? О чем, скажи на милость, ты толкуешь?
– Очень не хочу торопить тебя, Лив, – со всей серьезностью заявил Блэр. – Я знаю, ты хочешь подождать, пока не будешь уверена, и я это уважаю. Но мы не обязаны сразу же пожениться. Это всего лишь представление для остальных. – Он схватил ее за руку и, склонившись, галантно поцеловал. – Пока что, – скромно добавил он.
– Сейчас, после того как Макклауд раскрыл свои карты, ты должна действовать быстро, – сказала мать. – Детали мы обсудим позже.