На грани полуночи
Шрифт:
– Мне об этом известно, – ответила она срывающимся голосом. – Но я понятия не имею.
– Может, кто-то из ревнивых бывших парней?
Она снова покачала головой.
– Таких нет.
– Не понимаю, как любой из твоих бывших может быть совсем не ревнивым, принцесса.
Вопрос повис в воздухе. Лив приподняла подбородок.
– А ты ревнивый, Шон?
Он сдержал горячую вспышку волнения.
– Хочешь сказать, я считаюсь твоим бывшим парнем? Я тоже в списке? Какая честь.
Она наградила его пронзительным взглядом.
– Не
Он глубоко вздохнул, потом выдохнул.
– Это хитрый способ спросить, не я ли сжег твой магазин и подложил бомбу в машину? Это тебе те идиоты сказали?
Она открыла рот, но ничего не произнесла.
– Братья могут поручиться за меня, если есть сомнения, – сказал он ей. – Но даже если бы я был больным ревнивцем, я бы никогда не причинил тебе боль, Лив. Ни тебе, ни какому другом невинному человеку. Никогда. Ясно?
Она посмотрела ему в глаза и кивнула.
– Ясно, – сказала она.
– Ты мне веришь? – ему с трудом в это верилось.
– Верю.
Шон издал судорожный вздох, будто что-то внутри него наконец-то расслабилось.
– Мне все еще интересно, как ты узнал о бомбе, – сказала она.
Шон уставился вниз на розовый вязаный коврик.
– Это покажется странным.
– Я слушаю.
Какое-то время он молчал, пытаясь придумать, как объяснить то, что он и сам не очень понимал.
– У меня было… предчувствие. В серьезных ситуациях я получаю предупреждение. Покалывание в области шеи, звон в яйцах. Меня обучали действовать, основываясь на этом, не задумываясь. Это всегда работает, если слепо доверять себе.
Ее чистый белый лоб прорезала морщинка.
– Ты имеешь в виду что-то вроде интуиции?
– Можно и так назвать, – ответил Шон. – Может быть, это из-за того, что я рос с отцом. Ты же знаешь о его болезни, верно?
– Да, я слышала, что он был…
– Психом? Да. Он повсюду видел опасность. Каждое место было потенциальным минным полем. Все – ручка, банка для гвоздей, коробка из-под молока – могло быть скрытой бомбой. Рядом с таким человеком живешь в постоянном напряжении.
– Хм-м, ничего себе, – пробормотала Лив. – Понимаю, как это может…
– Исказить твой взгляд на мир, ага, – непринужденно закончил он. – У нас с братьями не было другого ориентира. Отцовские плохие парни скрывались за каждым деревом. – Он сделал паузу, задумавшись. – Сейчас я понимаю, что это не так далеко от реальности. Взгляни на Tи-Рекса. Чем черт не шутит.
Она была потрясена.
– Мне очень жаль.
– Я не пытаюсь заставить тебя меня жалеть, – поспешно проговорил он. – Просто показываю тебе ход своих рассуждений. Письмо тоже сыграло свою роль. Ты говорила, что Tи-Рекс хотел заставить тебя гореть. Он использовал выражение «взрывоопасный». Это заставило меня задуматься о взрыве грузовика Кева, что напомнило мне о моем сне. В нем был Кев, и он беспокоился по поводу твоей машины.
Лив даже удивилась тому, что ей понравилось такое объяснение.
– Моей машины? Кев? Серьезно?
– Да.
Задумчивый взгляд Лив заставлял Шона нервничать.
– А сейчас ты мне скажешь, что я сумасшедший, так?
– Я не думаю, что ты сумасшедший, – ответила Лив. – А если ты все-таки сумасшедший, то мне повезло. Если бы не ты, я бы разлетелась на кусочки. Так что спасибо.
– Ты не должна меня благодарить. У меня не было выбора.
Она выглядела растерянной.
– И что это должно означать?
Он пожал плечами.
– Это означает то, что означает. Я не играю в словесные игры. От меня тут ничего не зависело, поэтому благодарить бессмысленно.
Лив скрестила руки на груди. Шон изо всех сил старался не думать о том, какой мягкой, сочной и горячей она должна быть под халатом, как она благоухает всякими девичьими лосьонами и кремами. Пришлось потрудиться, чтобы вернуться к теме разговора.
– Мне интересно взглянуть на электронные письма Tи-Рекса, – сказал он.
Ее глаза сузились.
– Зачем?
На мгновение вопрос поставил его в тупик, но не было никаких причин скрывать от нее чистую правду.
– Затем, что мне интересно. Потому что я не хочу, чтобы тебе причинили вред. Потому что мне чертовски, до смерти любопытно.
– Ну, если так… – пробормотала Лив.
Вытащив ноутбук из чемодана, она села и застучала по клавиатуре. Свет от экрана освещал ее лицо, безмятежно прекрасное в своей сосредоточенности. Она послала Шону быструю улыбку и положила открытый компьютер ему на колени.
– Папка открыта. Тут девять писем.
Даты охватывали три недели. Он щелкал и читал их по порядку. Письма оказались именно такими, как она описывала.
Псевдопоэтические сопли. Мерзкие признания в навязчивой любви, мелкие наблюдения ее физических прелестей, комментарии о ее одежде и действиях. В последних трех откровенные сексуальные намеки, которые становились все наглее в каждом следующем письме. Дочитав до конца, Шон стиснул зубы. Конченный ублюдок.
Он кивнул, закрыл ноутбук и вернул его Лив.
– Итак? Что ты думаешь? – спросила она, отложив компьютер в сторону.
– Первое впечатление – он словно притворяется, – отозвался Шон. – Будто следует какому-то шаблону.
– Огонь и бомба – это не притворство, – возразила Лив.
– Нет, конечно, нет, – согласился Шон. – Спасибо, что разрешила посмотреть письма.
– Ты едва взглянул. – Ее тон был слегка осуждающим. – Это заняло у тебя… сколько? Две минуты?
– У меня фотографическая память, – заявил Шон. – Я буду читать эти письма всю ночь. – Его пристальный взгляд прошелся по тускло освещенной комнате и остановился на учебнике по химии, лежащем на ночном столике. Он полистал его. – Ничего себе, вот так напоминание о прошлом. Я думал, ты ненавидишь химию.