На грани полуночи
Шрифт:
Лив издала писк, который могла услышать только собака. Каждая прядь ее волос превратилась в исключительно восприимчивый сенсорный орган. По коже прошла обжигающе-прохладная рябь волнения.
Он изучал ее лицо, его глаза были полны любопытства. Она сидела неподвижно с открытым от удивления ртом. Трепетала. Прошли секунды.
– Ничего себе! – прошептал он.
И этого было достаточно. Она была его. Сердцем и душой. Погибла.
Лив вытерла слезы с глаз и с трудом встала с постели. Побросала свою пропахшую дымом грязную
Ну естественно. Чего и следовало ожидать. Все на свете заставляло вспоминать о Шоне. Снова и снова, до бесконечности, как в замкнутом круге. Его появление живо напомнило ей о том, что он заставил ее почувствовать тем летом. Сильный, такой знакомый, знающий о том, какой эффект оказывает на нее. Мечты могут стать явью, потому что само существование Шона – лучшее тому доказательство.
Какой невероятно наивной она была! Какой глупой!
Похожие чувства она испытывала, когда наконец-то решила открыть свой книжный магазин. Но отныне все, довольно. С этим покончено. Может, это был только мираж. Эфемерный коктейль из эндорфинов.
Лив уставилась в зеркало на свое бледное напряженное лицо и ведьминский клубок волос. Должно быть, она выглядела, как мерзкий кусок дерьма, когда они с ним сегодня встретились.
И… это не имеет ни малейшего значения, черт возьми. Забудь об этом. Навсегда. Пусть все смоет горячий душ.
Сказано – сделано. Помывшись, она обернулась полотенцем, открыла дверь и… закричала бы, если бы ее легкие были в состоянии вдохнуть воздух.
На ее кровати сидел Шон Макклауд.
Глава 7
Шон вздрогнул, когда дверь ванной захлопнулась перед его носом.
Ого! Ему сказочно повезло застать ее в душе, что давало прекрасную возможность начинить ее вещи маячками. Сегодня ночью он был твердым сторонником классической школы Макклаудов: сначала жучки, потом извинения.
Он пытался придумать, как избавить ее от прилива адреналина, когда она выйдет из ванной, не говоря уже о смущении, что она испытала, поняв, что совершенно голая. К сожалению, блестящей идеи ему вовремя в голову не пришло.
Он ничего не соображал.
Распахнулась дверь, и вышла Лив, уже не завернутая в полотенце. Откровенный шелковый халат она запахнула так плотно, что во всех подробностях виднелись тугие соски. Боже, она была прекрасна. Он любил этот надменно приподнятый подбородок.
– У меня из-за тебя чуть сердечный приступ не случился. – Ее голос был холоден и полон королевского высокомерия. – С ума сошел? Что ты здесь делаешь? Прокрался сюда тайком?
Шон фыркнул.
– А ты веришь, что твоя мать предложила бы мне войти?
– Не отвечай вопросом на вопрос. Это противно и раздражает. Какие у тебя намерения, Шон? Мне нужно звать на помощь?
– Пожалуйста,
– Как ты вошел? – она пронеслась мимо него и начала рыться в чемодане в поисках расчески. – Я думала, на улице полицейские. Думала, у них везде сигнализации. С таким же успехом я могла остаться у себя дома.
Шон пожал плечами:
– Копы меня не видели. Я прополз вдоль изгороди, вскарабкался на клен, перелез на дуб, который растет рядом с крышей. Затем пролез через чердачное окно, на котором, к твоему сведению, сигнализации нет. Через подвал, вниз через люк в прачечную… и вот я здесь. Проще простого.
– Как предприимчиво. – Она провела расческой по волосам.
– Я хотел убедиться, что здесь, в лоне семьи, ты в безопасности.
Он не мог прекратить пялиться, хотя и понимал, что ей неудобно. Лив еще туже затянула халат, очевидно не осознавая, что прозрачный шелк выставляет ее удивительное тело напоказ. Он заметил, как она тяжело сглотнула.
– Итак? – потребовала она ответа. – Какой вывод ты сделал? Я в безопасности?
– Ничуть, – сказал он решительно. – Если Tи-Рекс хоть на одну десятую так же хорош, как и я, он мог бы сидеть там же, где и я сейчас. Держу пари, что так оно и есть. Кто-то должен сказать это твоим родителям. И лучше, чтобы этим кем-то был не я.
– Да, они к тебе предвзято относятся, – признала Лив. – Но если бы ты не помешал нам сесть в машину, прямо сейчас я была бы мертва.
– Точно, – согласился Шон. – А это помогло мне заработать очки?
– У кого? – нервно засмеялась она. – У мамы?
– Да плевать мне на твою мать. Меня интересуешь только ты.
Лив ответила ему с сарказмом:
– Какая честь. Но ты был очень низко, в числах со знаком «минус», ниже нуля.
Его рот скривился в горькой усмешке.
– Я уже подошел к нулю?
Она расчесывала следующий запутанный клок волос.
– Не знаю, – сказала Лив. – Я не знаю, почему ты здесь, что тебе нужно, почему тебя это волнует. Что значит ноль? Чистый лист? Будто между нами ничего никогда не происходило? Прости, но я не могу притворяться.
Он медленно покачал головой:
– Я этого не хочу.
Они смотрели друг на друга, пока Лив не опустила глаза. Она всадила расческу в новый густой клубок, и Шон заметил, что ее пальцы дрожат.
Значит, она уязвима. Сердита, но не равнодушна. Ощущение триумфа росло в нем, как огонь. Шон оторвал взгляд от ее лица. Упаковка презервативов, лежащая в кармане джинсов, впивалась в бедро. Tи-Рекс. Он здесь, чтобы поговорить с ней о Tи-Рексе.
– Итак, у тебя есть идеи, кто этот парень? – спросил он. – Большинство жертв знакомы со своими преследователями.