На Грани. Книга 2
Шрифт:
Не успела Тэсса закончить фразу, как мост перестал раскачиваться подобно сошедшим с ума качелям, а еще какое-то время спустя стал видим. Но на этом внезапное благоволение Маритэ не закончилось. Теперь ясно видны были не только камни, из которых сложен мост, но и его противоположный конец, упиравшийся в землю, причем внешне ничуть не напоминавшую тропу безумных ветров.
Валтор поднялся, вновь подхватил спутницу на руки и чуть ли не побежал по направлению к другому краю пропасти, внезапно оказавшемуся так близко. Тэсс внутренне вся сжалась от страха и напряжения, а пальцы до боли сцепила на шее короля, но при этом не смела намекнуть, что стоит двигаться медленнее и осторожнее. Как и Дайриец, она понимала, что в этом месте, полном обманов и наваждений, все может измениться в любой момент. Но Маритэ, как видно, оказалась сильнее
— Так значит, она все это время могла нам помочь, — в слово «она» девушка вложила столько эмоций, чтобы у Валтора не осталось сомнений, о ком идет речь. — Могла, но не хотела, наблюдая за нашими мучениями, словно это специальное забавное представление для богов! Почему, почему могущественная благая Маритэ не вытащила нас раньше?
— Может быть, стоило просто попросить ее об этом?
Глава 31
Богини, как же больно! Причем куда сильнее, чем боль, терзающая тело, Элвира мучила безысходность отчаяния, гложущая душу. Видеть склоненное над ним испуганное и растерянное лицо Альвы — пытка похлеще раскаленных прутов, которыми словно переворачивали внутренности при малейшем движении. Физическую боль можно и потерпеть, тем более что осталось недолго, и если не шевелиться, то вполне терпимо. Торн не обманывал себя относительно тяжести полученной раны. Жить ему оставалось несколько часов от силы. И эти несколько часов прошли бы не так мучительно, имей он возможность если не знать, то хотя бы надеяться, что Альва сейчас далеко от Вельтаны. Но, как бы он ни злился на Альву, это не избавляло от понимания, что ее присутствие здесь — полностью его вина. Ведь это он не позволил девушке отправиться с Лотэссой и королем в Храм. Вряд ли они потащили бы ее с собой на эту Тропу безумных ветров. Скорее всего, Альва осталась бы в горах со жрицами, и ей бы ничего не угрожало, если бы не его эгоистичное желание оставить ее подле себя. И вот теперь девчонка сидит рядом с ним, несчастная до невозможности, держит его руку в своей, пытается подбадривать и развлекать разговорами. А сама так смертельно напугана, что голос временами срывается и зеленые глаза, такие любимые, до краев полны ужасом. Элвир не знал, что мучит его сильнее — осознание опасности, в которой находится Альва, или страх за него, переживаемый девушкой сейчас, и боль, с которой она столкнется, как только он умрет. Насколько все было бы проще, будь она далеко. Но где-то в глубине души Торн радовался, что маленькая белокурая лучница, которую он встретил в разрушенном замке, сейчас рядом и что именно она проводит его за Грань. Подобное проявление себялюбия бесило Элвира. Он злился и гнал от себя недостойные мысли, стараясь воспринимать их, как чужие. Назло невольному малодушию, мужчина решил во что бы то ни стало услать Альву с молодым Таскиллом заодно.
— Крысенок, — он постарался придать голосу строгость. — Ты должна сейчас же уйти. Вместе с герцогом. Выбраться из города, похоже, в ближайшее время не удастся — ни через Западные ворота, ни через любые другие. Поэтому вы отправитесь в Нианон в сопровождении стражников, охраняющих комендатуру.
— Я с места не сдвинусь! — упрямо заявила Альва.
Предсказуемый ответ, чего еще ждать от девчонки с таким характером… И все-таки не должна она видеть его смерть. Не должна запомнить на всю жизнь это отчаянное чувство бессилия, невозможности спасти и защитить любимого человека. Чувство, которое испытывает он, видя ее теперешние страдания и представляя будущие, куда более тяжкие.
— Крысенок, выполни хоть эту мою просьбу, — он не решился добавить «последнюю»,
Едва увидев на пороге Альву и стоящего за ней Таскилла, Торн набросился на юного герцога с обвинениями. И почти сразу понял, насколько был не прав. Если бы не Лан, упрямая девчонка все равно поехала бы через город, зараженный бешеной злобой. Юноша просто не отпустил ее одну. Протектору оставалось лишь проклинать болтливость того, кто рассказал девушке о его ранении. Что ж, Таскиллу придется вновь позаботиться о его невесте и заодно о себе. За стенами Нианона надежнее. Если бы только они добрались туда! Но должны же богини хоть в чем-то проявить милосердие, раз уж они сегодня так исключительно жестоки.
— Я останусь с вами, — голос девушки звучал каким-то обреченным спокойствием, а в зеленых глазах, обращенных на него, Торн увидел страдание, смешанное с решимостью выдержать все до конца.
— Ты все понимаешь, да? — Элвир наконец-то решился спросить.
— Я люблю вас, — вот и все, что она ответила на это.
— Если любишь, уезжай. Мне так будет проще. Не хочу, чтобы ты видела как… все закончится, — он обхватил ее узенькую ладонь обеими руками. — Запомни меня лучше живым, крысенок. Я так хочу…
— На самом деле вы хотите, чтобы я никуда не уезжала, — Альва с вызовом посмотрела ему в глаза. — Просто никогда не признаетесь в этом даже самому себе. Вы же рыцарь и верховный протектор, не имеющий права на обычные человеческие чувства. Услать меня под защиту королевского дворца — так правильно и благородно, что ради этого стоит поступиться истинными желаниями. Да, эн Элвир?
Как она могла прочесть его мысли? Неужели они настолько очевидны? Впрочем, ответ и на этот вопрос она дала раньше, словами: «Я люблю вас!».
— Не пытайтесь отослать Альву и эна Таскилла, — неожиданно вмешался комендант, не отходящий от окна. В ответ на три обращенных к нему непонимающих взгляда Карст разъяснил: — У здания собралась толпа одержимых, они заполнили всю площадь. Даже отправив с Альвой и герцогом оставшихся людей, мы послали бы их на смерть — всех до единого. Через это скопище не прорваться.
— Значит, придется отсиживаться здесь, пока гвардия не разберется с ублюдками, — к злости и досаде примешивалась толика облегчения.
Альва права, на самом деле он хотел, чтобы она была рядом с ним до конца. И если она хочет того же, можно перестать изводить себя угрызениями совести. Достаточно других поводов для страдания и отчаяния. К примеру, того, что он не сможет попрощаться с Валтором хотя бы с помощью письма. И дело даже не в том, что свиток во дворце у Энлил. С тех пор, как король с Лотэссой ступили на эту проклятую тропу, связаться с ними не получалось. Элвир не знал, жив ли его друг и повелитель, но очень надеялся, что тот выберется целым из выпавшей на его долю передряги. Жаль, что у самого Элвира не получилось уцелеть.
— Послушайте, — он обратился ко всем присутствующим. — Передайте королю, когда он вернется… Энлил ведь обещала, что он вернется… Расскажите ему все и попросите за меня прощения. Я знаю, как нужен ему. Не стоило мне соваться в ту заваруху. Но я не мог поступить иначе. Вы же меня понимаете, да? Вы, все трое, поступили так же — вмешались в безнадежную схватку вместо того, чтобы беречь себя, если не из чувства самосохранения, то хотя бы из осознания своей важности для этого города и страны.
— Кроме меня, — возразила Альва. — Я никакой важности не представляю, в отличие от эна Таскилла и дэна Итона.
— И между тем любой из нас отдал бы свою жизнь, чтобы сохранить твою.
Оставляя невесту на попечении этих мужчин, один из которых был уже не молод, а второй, напротив, слишком юн, Торн почти не беспокоился за нее. Комендант и герцог Таскилл сделают все, чтобы защитить и уберечь девушку.
— Дэн Карст, — Лан занял место у окна рядом с комендантом, — Насколько прочны стены, а главное, двери здания?
— Достаточно, — отозвался Итон. — Если вы имеете в виду намерение этой швали взять комендатуру приступом, то можно не слишком опасаться… пока. Самая уязвимая часть здания — окна. Но на них решетки. Дверь тоже делали на совесть. Однако не лишне дать ребятам внизу команду получше заложить вход. Хотя непохоже на то, чтобы выродки пытались штурмовать здание. Видимо, им и без нас весело.