На излёте

Якут Валерий

– В «боевиках» или в тыловом подразделении? – спрашивает.

– В боевиках, в боевиках, – отвечаю.

– Ну, ты даешь, а я и не знал. О вас вообще легенды ходят. А тут как-то недавно мы с этим твоим сослуживцем в одной компании праздновали, так он такого порассказывал о вашей нелегкой службе. Всю жизнь прослужил в таких частях, такое прошел, куда только его судьба не бросала, в самые горячие точки планеты.

Я поначалу удивился, – Ты о чем?

– Ну, как же, – говорит, – Ты-то должен знать, раз с ним служил.

И он мне начал рассказывать о «подвигах» этого прапора. Я, конечно, не стал его ни в чем разубеждать, не стал разочаровывать. Каждый верит в то, во что очень хочет верить.

Славка опять засмеялся, –

Это уж точно. Один представляет себя героем в глазах других, и сам зачастую верит в это, а другому, ничего и не надо, а с ним происходят самые невероятные вещи, в какие и поверить-то трудно. Вот как с тобой, например. О тебе, говорят, действительно легенды ходят, – улыбнулся он, посмотрев на Сергея.

– Да брось, – отмахнулся тот. – В таком случае, вся бывшая сороковая армия – сама легенда во главе с ее командующими.

– Да, действительно. В каких условиях тогда приходилось разворачивать наши войска в Афгане и начинать войну, имея такую мощную военно-бюрократическую машину как наш Генеральный штаб, – за одно это каждому нашему офицеру, воевавшему там, надо было «Героя» давать. А сколько офицеров из РКПУ погибло…, четверо только из нашего взвода там нашли свой конец. Ты знаешь.

Сергей кивнул, – да, – Леша Гордиенко, Володя Малевич, Шура Звягин и, по-видимому, Витя Боровой, хотя пока что и считается «без вести пропавший».

Они помолчали.

– А я ведь тогда тоже рапорт написал, впрочем, наверное, как и все офицеры у нас в разведке, да вот, не взяли, – с явным сожалением в голосе продолжил он. А Вовку Малевича, того сразу…, еще в самом начале…

– Да, я знаю, – сказал Казанцев, вспомнив, что узнал о гибели их однокашника по училищу и лучшего Славкиного друга Володи Малевича от самого же Иванова еще при поступлении в академию. А уже позже от офицеров из подразделения, где служил Малевич, услышал в подробностях, как все это произошло.

Славка с Володей все годы учебы были, как говорят, «не разлей вода». Они, бывало, ссорились, в основном из-за постоянных Славкиных «подколок» и шуток, но все во взводе знали, что их очередная ссора ненадолго, не больше, чем на пару часов, потому что ни тот, ни другой долго обижаться и дуться друг на друга не могли.

Володя родился в Минске в учительской семье и был у матери с отцом единственным ребенком. Худой и высокий паренек, пришедший в училище сразу со школьной скамьи и никогда не знавший даже понаслышке, что такое спецразведка ГРУ, он сдал экзамены и поступил, практически случайно попав на разведфак Рязанского десантного. И ничего, что в семнадцать лет немного не хватало физических силенок при сдаче экзамена по фп. Преподаватели, скорее всего, увидели в нем больше, чем обычного абитуриента, они уловили полет его души, которая рвалась в небо и хотела героических свершений во благо Родины вплоть до самопожертвования. Он сам, наверное, в тот момент понимал все это очень смутно и расплывчато. Долговязый семнадцатилетний юноша, которому они помогали на кроссах, тяжелых и изнурительных, перехватив его руки на свои плечи и практически дотаскивая до финиша, он это просто интуитивно чувствовал. Они же, опытные в большинстве своем к тому времени бойцы, поступившие со срочной службы, – кто с ВДВ, кто-то со спецназа, с флота или с Суворовского – поначалу злились на него и предлагали самому уйти из училища, пока не поздно. Но когда ребята видели, как Володя из раза в раз, упрямо сжимая зубы, бежал вперед к какой-то своей, одному ему известной цели, когда видели его глаза, глаза упрямого мечтателя, они совсем по-иному начали его воспринимать, по-другому к нему относиться. И с каждым разом, с каждым занятием, с каждым тяжелым кроссом он был все увереннее, все сильнее. Он становился мужчиной. Начитанный, хорошо воспитанный, спокойный, в отличие от своего старшего друга и уравновешенный парень, Володя стал любимцем во взводе – как у преподавателей-командиров, так и среди курсантов-сокурсников.

Училище он окончил с красным дипломом.

Кроме навыков по физической подготовке, он им завидовал еще в одном – в отношениях с девушками. Скромный и застенчивый от природы, он всегда с завистью смотрел на очередного влюбленного во взводе, сам не смея, по-видимому, полюбить. Хотя, скорее, тогда он просто не успел её встретить, свою любовь, а размениваться на мимолетное сомнительное счастье не умел. В училище он был слишком занят учебой, компенсируя какие-то свои физические недостатки упорным трудом. А, став офицером, говорят, она у него появилась, но так и осталась его девушкой навсегда, навечно. Двадцатидвухлетним мальчишкой-отличником в лейтенантских погонах он погиб в Афганистане в одном из поисковых разведвыходов. Погиб, так и не успев стать ни чьим-то мужем, ни чьим-то отцом.

Он вошел в Афган поначалу, в большей степени, миротворцем, чем бойцом спецназа. Пришел, скорее, разобраться в происходящем и примирить, чем покорить и подчинить. Но суровые реалии войны все-таки заставили его пересмотреть свои взгляды на многие вещи, подчиниться жестоким законам вооруженного противостояния.

Это произошло через несколько месяцев после того, как он попал на войну. В провинции Нангархар в ста километрах от Джелалабада мятежниками был сбит наш истребитель МиГ-23, проводивший разведку одного из районов афгано-пакистанской границы. Пилоту при этом, работавшему на предельно малой высоте, чудом удалось катапультироваться.

Из-за сильно пересеченной местности «броня» туда пройти не могла, поэтому группе Малевича была поставлена задача: высадиться посадочным способом с вертолетов в составе шестнадцати человек в заданный район, найти и эвакуировать пилота с картами и секретными документами до того, как он будет пленен моджахедами.

Когда вертолеты со спецназом на борту были над районом, где сбили советский истребитель, увиденное с высоты сразу же отбросило изначальное предположение командования о том, что самолет был сбит случайно оказавшейся в том месте группой боевиков. По хребту вдоль пакистанской границы на протяжении нескольких километров проходила укрепзона ПВО противника, которая, как оказалось, прикрывала подходы к замаскированному учебному центру моджахедов на территории Пакистана.

Эта укрепзона представляла собой несколько очагов ПВО, состоящих из стационарных забетонированных позиций пулеметно-зенитных установок. В момент вся эта система заработала под ними и встретила их плотным зенитно-артиллерийским огнем. Если бы они вовремя не среагировали и не сели в промежутках между духовскими позициями, то все равно не смогли бы просто так безнаказанно уйти, – такая высокая была плотность огня.

Мгновенно выскочив из вертолетов и блокировав духов огнем всех своих огневых средств, спецназовцы по команде командира группы быстро рассредоточились по два-три человека вдоль хребта на протяжении нескольких сотен метров, поддерживая между собой связь по УКВ-станции. Не ожидавшие такой наглости разведчиков духи на несколько минут были шокированы происходящим и, буквальным образом, парализованы. Этим и воспользовался Малевич. С двумя бойцами он выбил духов с господствующей на хребте высотки, укрепился на ней и сумел взять под контроль ситуацию на участке.

Прекрасно понимая, что завоеванное ими превосходство довольно шаткое, и духи не оставят их в покое, Володя для полного контроля захваченного участка территории усилил огонь группы и сбил противника с их позиций, заставив отступить вглубь укрепрайона, ближе к границе. Этого времени ему вполне хватило для того, чтобы все-таки связаться с пилотом сбитого МиГа по УКВ, силами высланного дозора обнаружить его и доставить к ожидавшим их вертолетам. И только после этого он приказал сержанту, своему заместителю, уводить закрепившийся на духовских позициях личный состав туда же, прикрывая отход группы огнем двух стволов – своего и радиста.