На краю Дикого Поля
Шрифт:
– А ещё вы чистоплотные и держите данное вами слово.
– В этом мы похожи на вас, своих братьев живущих по ту сторону Чёрного моря.
– вернул я комплимент.
***
Вечером того же дня ко мне явился интересный посетитель: из страшненькой на вид двуколки, запряженной мелкой, унылой, пузатой лошадкой, тяжело опираясь на палку, выбрался сухопарый, среднего роста, одноглазый мужчина лет сорока пяти- пятидесяти. Я сидя в кресле на крыльце, с интересом наблюдал за ним.
– Имею ли я радость видеть князя Ольшанского?
– зычным, не соответствующим фигуре голосом
– Это я. Поднимайся сюда, уважаемый, присаживайся, вместе попьём чаю и ты расскажешь о цели своего визита.
– Израиль Моисеевич Воропаев.
– отрекомендовался он - Боярский сын из Пензы, астроном, астролог, математик и, после прочтения твоей книги, ещё и физик.
– А кто ты по крови, уважаемый Израиль Моисеевич?
– Русич. Отец мой русич, боярский сын из Новгородской земли, а жену, мою мать, дочь служилого дворянина, он сосватал себе в Суздале.
– Я почему-то подумал, что ты из иудеев.
– Нет, не из них, а что это имеет значение?
– В какой-то мере. Когда знаешь к какой крови относится человек, то легче с ним находить общий язык.
– Это верно.
– и посетитель с уважением посмотрел на меня.
– Какое дело тебя привело ко мне, уважаемый Израиль Моисеевич?
– Прочитав учебник физики, составленный тобой для государевой школы, я узнал для себя очень много нового. Когда я стал строить описанные там приборы, в частности грозоотметчик, то у меня всё получилось, хоть и не с первого раза. Потом я сделал из медной проволоки и железа генератор переменного тока, и между проводками, которые я стал совмещать, проскочили искры, а когда я коснулся рукой, то почувствовал укус вроде комариного.
– Где же ты нашел постоянный магнит для этого опыта, Израиль Моисеевич?
– Мой отец привёз его из похода, когда я был совсем мальцом, но это было кольцо. Я его распилил, немного сплющил, и всё вышло как описано в учебнике. Теперь я хочу узнать у тебя как сделать большой генератор. Жена моя умерла, детей у меня нет, поэтому я продал всё своё имение и приехал к тебе. Сниму комнатку неподалёку и займусь электрическими опытами.
– Комнатку тебе, Израиль Моисеевич, снимать нет никакой необходимости, потому что комнату, или две я тебе выделить могу и выделю. Это первое. Второе: деньги свои прибери, потому что все опыты ты будешь делать на деньги Горнозаводского приказа. Точнее, деньги ты будешь получать только в виде жалованья, а всё потребное ты будешь получать в натуральном виде. Ну там, медную проволоку, лак, листовое железо и прочие нужные тебе вещи. Третье: у тебя будут сотрудники и ученики, они тоже будут получать жалованье. И наконец четвёртое: все результаты исследований будут принадлежать Русской державе, но слава открывателя будет твоя и твоих сотрудников. Ты согласен?
– Конечно. Если бы нога сгибалась, я бы встал на колени. Вообще-то я ехал продаваться к тебе, Александр Евгеньевич, в закупы, а ты меня возвышаешь.
– Так дело того стоит. Афанасий Юстинович!
– крикнул я.
Через секунду, как будто под дверью стоял, появился мой... нет, не ключник. Камердинер, во как!
– Чего изволите, Александр Евгеньевич?
– Вот этот человек, Израиль Моисеевич Воропаев, будет жить здесь. Выделишь ему две комнаты для житья, смотри только, не занимай комнаты Феофилы Богдановны. И ещё одно: лучше если комнаты
Афанасий Юстинович пожевал губами, подумал. Он вообще человек очень обстоятельный. Только потом высказался:
– А на сколько человек должна быть лаборатория?
– Для начала на пять- шесть.
– А потом?
– Потом может разрастись до десяти- двадцати, как бы не больше.
– Хорошо, барин. На пять- шесть человек помещение есть, но полагаю, что нужно сразу начинать строить новое здание для лаборатории.
– Совершенно верно. И сразу должно быть место под паровую машину.
– Понял тебя, Александр Евгеньевич. Завтра с утра распоряжусь о начале строительства, а пока определю на место нового твоего сотрудника.
Афанасий и Израиль ушли, вместо них появился отец Савл, и я встал приветствуя его.
– Рад видеть тебя, батюшка.
– Благослови тебя бог, сыне. Вижу ты радостный, что случилось?
– Есть такое явление божьей природы, называемое электричеством...
– Помню, как ты в темноте искры показывал, при расчёсывании волос, и именно это слово называл.
– Совершенно верно. Вот приехал человек, прочитавший мою книгу, и придумавший каким образом сгустить это электричество настолько, что оно начнёт проявлять свою силу, и даже совершать полезную работу.
– Какую, к примеру?
– Например, очень тяжело очистить медь. Для этого приходится выполнять множество операций, и много меди при этом уходит в шлак. А используя электричество, можно получать больше меди, и гораздо лучшего качества.
– Благое дело. И этот человек знает, как сие сделать?
– Израиль Моисеевич на правильном пути, отец Савл. Поэтому я даю ему жильё, лабораторию и помогу подобрать сотрудников.
– Сколько живу, столько удивляюсь как чудесен и разнообразен божий мир. А с тобой я стал удивляться ещё чаще. Давно я хотел с тобой поговорить серьёзно, и время это пришло. Знаешь ли, что я неспроста подле тебя оказался?
– Скажем так, я подозревал это.
– Тобой, Саша, заинтересовались высокие иерархи церкви, и не только нашей. И если святая православная церковь тебе зла не желает, хотя поначалу и был соблазн привлечь тебя на спрос, может и под пыткой, то католики мечтают тебя выкрасть, а коли не получится, то умертвить.
– Знаю, был свидетелем тому.
– Не всё ты знаешь. Это было одно из трёх десятков покушений. Я, Саша, подле тебя от самого митрополита Макария. Вызнаю что вокруг тебя происходит, и по мере сил обороняю тебя.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Видишь ли сыне, полагаю я, что совсем немного мне осталось. Пора помирать приближается, смертушка скребётся в сердце...
– Жаль. Искренне жаль.
– Не жалей. Я хорошо пожил, и погулял, и повоевал, и государю послужил, и господу. А под закат жизни довелось мне, с твоей помощью, ещё и чудес божьей природы причаститься. Но хочу я тебя предостеречь на будущее от общения с католиками и сектантами, что отделяются от католиков.