На круги своя
Шрифт:
Странная щедрость, еще больше подталкивающая к мысли пойти наперекор воле герцога. Какую гадость он задумал?
Герцог открыто признал, что хочет наказать сына. И вот, видимо, обдумал, как все организовать. Сдается, дело не в разрыве помолвки, Родриго задумал нечто жестокое, раз предлагал самоцветные горы. А вдруг все закончится смертью? Герцог слов на ветер не бросает, раз говорит, у него нет наследника, значит, так и есть. Вряд ли Филипп смиренно воспримет лишение наследства, значит, от него нужно избавиться, а меня сделают пособницей убийцы. При мысли об этом
— Что с вами, миледи? — встревожился Родриго и поспешил набросить на плечи пиджак.
Атласная подкладка скользнула по коже, словно змея. Такая же гладкая, холодная. Или для меня от всего сейчас веет холодом?
Укуталась в пиджак, но дрожь не прошла. Сама не понимаю, почему. Пылкое воображение на такое не способно. Заболела? Но я точно не простыла.
— Миледи? — Герцог придвинулся ближе и накрыл ладонями руки. — Вызвать лекаря? Вы такая бледная!
— Умру, погибнет последняя наиви, — грустно констатировала я и вздохнула. — Зато всем станет хорошо.
Родриго покачал головой. Не согласился.
А я… Жить совсем не хотелось, такая тоска вдруг накатила. Подойти бы к окну, открыть и шагнуть вниз. Счастливое избавление! Конец обману, тайнам, играм и роли марионетки.
— Зачем вам погибать? — Я не на шутку напугала герцога, иначе отчего он рыкнул на вернувшегося сына, велев принести настойку страстоцвета, а сам крепче сжал пальцы и начал поглаживать. Только вот привычные действия не возымели прежнего эффекта. Холод медленно, но верно сковывал члены. Мысль о самоубийстве казалась все слаще. — Вы такая молодая, красивая, свет на Филиппе и Геральте Свейне не сошелся. Ну не верю, будто во всем Веосе не найдется достойного кавалера.
— Вы хотели сказать: хозяина.
Тоска мертвой хваткой вцепилась в горло, дрожь все не проходила.
Уйти навсегда, захлопнуть дверь.
— Можно вас обнять? — неожиданно спросил Родриго.
Не думая, кивнула. Лишь бы не объясняться.
Герцог придвинулся вплотную и заключил в объятия, поглаживая по спине. Он шептал, какая я хорошая, красивая и еще кучу разной чепухи. Не прерывая странного занятия, Родриго забрал из рук сына рюмку с прозрачной жидкостью и поднес к моим губам.
— До дна, миледи, и все пройдет, — мерно ворковал его голос. — Ничего страшного, вы переволновались из-за покушения.
Ох, надеюсь, не яд и не снотворное! Пусть Родриго говорил о лекарстве, на вид оно подозрительно. И действительно — проглотила спиртное. Очень крепкое, аж закашлялась, но честно выпила до дна.
Горькое питье очистило разум и обожгло горло.
Мысль о самоубийстве отступила, кровь вновь побежала по жилам.
— Легче? — заботливо поинтересовался герцог и отстранился.
Кивнула и попросила оставить нас с Филиппом наедине. Спохватившись, вернула пиджак: теперь он мне не требовался.
Герцог недоверчиво осмотрел с ног до головы, цокнул языком и уже собирался встать, когда внезапно
— Что случилось, отец? — встревоженно поинтересовался Филипп.
Он держался на расстоянии, у отодвинутого к стене столика, будто не у себя дома. Вроде, жилище у брюнета не конфисковали. Снова в щегольском костюме, в дорогих ботинках, он тем не менее не выглядел столь же респектабельно, как прежде. В глазах поселился страх, в действиях — неуверенность. Как же изменила навсея тюрьма, суд и отношение родителей!
— Ну да, ты же не видишь ничего! — раздраженно отмахнулся Родриго.
А дальше он сказал то, чего я меньше всего ожидала:
— Вот выродок-то!
Раскрыв рот, уставилась на герцога.
Кто выродок? Филипп? Как… Он ведь его сын.
— Именно выродок, — спокойно повторил Родриго, выдержав мой осуждающий взгляд. — Вас прокляли — это бесчестный поступок по отношению к заведомо более слабому существу. Еще бы на ребенка порчу наложили! То-то вы плачете!
— А к..к..как вы увидели? — стуча зубами, спросила я.
Значит, речь не о Филиппе. Странно, но полегчало. А потом накатило осознание всей серьезности ситуации.
Меня прокляли!
В голове крутилось: почему никто до сих пор не заметил, почему ее величество так меня ненавидит? Не сомневалась, проклятие — дело рук Евгении.
— Глазами. Я неплохой маг, — Родриго хмыкнул, — а у вас вся аура в дырах.
— Но его светлость Соланж Альдейн...
— Леди Дария! — недовольно оборвал на полуслове герцог. Упоминание некроманта его величества вызывало у Родриго приступы ярости. — У него не тем голова занята. Не аурой, если быть точным, а завоеванием сердца одной женщины. — Покраснела и отвернулась. Быстро же распространяются слухи! — Марон почувствовать не может, Свейн тоже, подобное для некромантов.
— Но ведь вы не некромант, — выдвинула логичный контраргумент.
— У меня такая степень по магии, что могу проводить ритуалы, если приспичит, — скинул маску скромности герцог и уже серьезно спросил: — Просто снять проклятие или найти автора? Услуга вам в счет услуги мне.
Я не спешила ни отказываться, ни соглашаться. Во все глаза смотрела на Родриго и думала. Странная дрожь возникла в доме Филиппа, мысли о никчемности жизни появились там же. Совпадение? В последнее время я все больше убеждалась: ничего «просто так» в Веосе не существует. Значит…
— Зачем вы это сделали? — я не спрашивала, а обвиняла.
Герцог изображал саму невинность. Поднял брови, чуть ли не захлопал ресницами, как барышня. Филипп и вовсе открыл рот от удивления.
Ну, кто из них?
Переводила взгляд с одного мужчины на другого, стараясь уловить признаки обмана.
Отступивший было холод возвратился. Теперь он иголочками покалывал пальцы.
За кого меня принимают навсеи? Сопоставить факты легко. До порога здоровая, после — проклятая.
— Зачем вы это сделали? — повторила я и скинула пиджак его светлости.