На милость победителя
Шрифт:
– С кем можно поговорить по поводу торжества? – уточнил он елейным голосом.
– Со мной, – кивнула серьезная шатенка в черных брючках и такой же рубашке. – У нас пять залов. Каждый выполнен в своем индивидуальном стиле. Где именно желаете?
– Мы тут впервые, – призналась Таня, похожая на богиню Изиду. – Хотелось бы посмотреть.
– Конечно, – кивнула администратор. – Ваш пропуск, пожалуйста!
– Должен здесь ждать. На Агафонова.
– Все правильно, – сложила губки бантиком администратор. – У нас очень высокие требования
– Это же самое ценное, – понимающе заверил Роман и через несколько минут понял, что ни в одном зале Камиллы или кого-то из ее дурацких родственников нет. – Это все? – придирчиво глянул он на женщину. – Мне говорили о каком-то ВИП-зале.
– Он сейчас занят, – махнула рукой она в сторону стеклянных витражных дверей. – Но скоро освободится, и я покажу. Располагайтесь, где вам удобно. Здесь, – женщина повернулась к невысокой сцене, – сейчас начнется выступление. Живая музыка. Потрясающая певица.
– Нам бы где-нибудь в тишине, – поморщился Роман, отлично зная, как в кабаках поют потрясающие певицы.
«Нет, потрясать они могут чем угодно, – хмыкнул он про себя. – А вот петь… Большой вопрос!»
– Совершенно напрасно, – заметила администратор. – Нашу Камиллу приезжают послушать со всего города. Она недавно выступает, но уже есть своя фан-группа, – улыбнулась она. – Люди на каждое выступление приходят.
– Раз вы так советуете, – быстро нашелся Демьяновский. – Мы послушаем. Правда, дядя Саша? – а усевшись за столик, тихо сказал: – Обычно через три-четыре песни положен небольшой отдых. Ушам посетителей и горлу певицы. Я перехвачу Камиллу, когда она выйдет из зала. А ты сразу иди к машине…
– Рискованно, сынок, – с сомнением заметил отец. – Но ты весь в меня. Мишка более осмотрительный и вдумчивый.
«Ну конечно, – усмехнулся Демьяновский. – Какой тут риск? Поговорю минут пять, и уедем, пока ее верные псы не хватились. Еще бы Марселю в морду заехать… Но тут не до жиру», – раздраженно подумал он и чуть не пропустил тот момент, когда на сцену вышел сначала странный мужичок с патлами по плечи, а вслед за ним показалась и Камилла в черном вечернем платье в пол. До невозможности красивая и недосягаемая.
«Ты еще и поешь, – мысленно осклабился Роман, почувствовав укол в глубине души. – При мне она даже в ванной не пела. Зато стонала и выгибалась как кошка, – проворчал он, ощущая, как становятся тесными сначала боксеры, а затем и джинсы. – А я ведь только ее увидел и сразу поплыл, – охнул он про себя. – Хорошо хоть свитер длинный», – усмехнулся мысленно, вспоминая, как одевался впопыхах и сломя голову несся к Тане.
«Обошлось, слава тебе Господи», – выдохнул он и завороженно уставился на Камиллу, чуть хриплым приятным сопрано запевшую о мохнатом шмеле. Блестящее платье обтягивало чуть увеличившуюся грудь и расходилось волнами вниз. Лишь на животе пайетки слегка топорщились.
«Если не знать, то и не догадался бы, – подумал Демьяновский и только теперь задумался об удивительном
Роман чуть повел головой, пытаясь внимательно оглядеть зал. Заметил сидящих за столиком чуть поодаль слегка подпитых Хоука и Марселя, еще каких-то людей, любующихся Камиллой.
– Блондинка рядом? – пробурчал он чуть слышно.
Татьяна кивнула.
– Нет, – слегка покачал головой Демьяновский. – Это моя недотеща. Она меня сумкой била. И мирным герцогом обзывала.
– Вот же сволочь, – ругнулась Таня и прибавила еще пару крепких выражений. – Я разберусь, бро, – фыркнула решительно. – Забирай свою девчонку и вали. А я тут за всех поквитаюсь, – добавила зло.
– На амбразуры только не кидайся, – слабо усмехнулся Роман и снова уставился на Камиллу. Маленькая худенькая девочка завораживающе пела о любви. И хотелось ей верить. Каждому слову.
«Похоже, до перерыва я не доживу», – подумал он, ловя на себе настороженные взгляды Степана Бекетова. Тот что-то пробурчал в трубку, и Демьяновский с удивлением заметил, как около входа тотчас встал охранник.
«Твою налево, через леса и озера, – мысленно выругался Роман и понял, что прорваться сможет только с Максимом. Да и то за легендарным пулеметом пришлось бы заезжать в музей революции. – Действуй нахрапом, – велел он сам себе. – Придумай что-нибудь. Быстро!»
Но уже началась третья песня, и Роман с ужасом осознал, что положение безвыходное. В следующий раз его в этот дворец благолепия и приватности никто не пустит.
«Персона нон грата, твою мать», – мысленно скривился он.
– Так, – пробурчал он негромко. – Я пошел, – пристально глянул на сестру, поднимаясь из-за столика. В два шага оказался около сцены. И как только Камилла его заметила, подошел поближе, втайне надеясь, что она растеряется и не сбежит.
– Рома-а… – Камилла перестала петь и во все глаза уставилась на него. – Зачем ты пришел? – пробормотала Милка, молясь про себя, чтобы он не расслышал в ее голосе дребезжавшие нотки страха.
– За тобой, – прорычал он, понимая, что убьет каждого, кто только посмеет сунуться. – Хватит от меня бегать. Я не могу без тебя…
– Почему? – выдохнула она, расправляя плечи. Заметила, как из-за стола приподнялись Марк и Хоук. Слегка покачала им головой, давая понять: «Я сама разберусь». Лишь на минуту увидела настороженный взгляд Степана и охранника у входа в зал. – Почему? – повторила тихо, ни на что не надеясь.
– Я соскучился как собака, – хрипло заметил он, баюкая больную руку. – Я люблю тебя, Мальвина. Выходи за меня замуж. Я, дурак, приперся к тебе без кольца, цветов и прочей дребедени, зато мое сердце давно у тебя в кулачке… Мне остается только забрать тебя с собой. Иначе просто подохну…