На милость победителя
Шрифт:
– Конечно, Камиллочка, – заверил Бекетов. – Может, ты и права… Сейчас лучше поберечь себя. Ну и естественно, мы же не расстаемся, да? Я не могу потерять тебя, – Степа посмотрел ей в лицо, и Камилле внезапно почудилось, что он врет.
«Ерунда, – отмахнулась она. – Какое-то обострение интуиции… Вчера даже намека на неприязнь не чувствовала, а сегодня прям видеть Бекетова не могу. Ну постарался отец, познакомил. Что тут такого? – мысленно фыркнула она. – Степа – парень хороший. Может, и утаивает что-то, но уж лучше так,
– Я не стану врать, что влюбился без памяти, – пробурчал Бекетов, прижимая ее к дереву. Его рука осторожно двинулась по плечу Камиллы, затем сместилась чуть ниже.
– Степа, – попросила она. – Не сейчас. Я еще не готова…
Он, улыбаясь, кивнул, и на миг Камилле почудился звериный оскал вместо улыбки.
«Ерунда, – внутренне поморщилась она. – Обжегшись на молоке, дуешь на воду!»
Степан аккуратно накрыл ее губы своими, и весь долгий поцелуй Камилла мечтала лишь об одном.
«Когда он закончится, твою мать! – мысленно ругнулась она. – С Демьяном никакого сравнения, – фыркнула задумчиво. – Как же с ним в постель-то ложиться? – поинтересовалась то ли у себя лично, то ли у Янхеля Лернера. – А тебя никто волоком в ЗАГС не тянет, – будто услышала она папенькину отповедь. – Решай сама, Камочка! Нужно попросить Марка передать отцу, пусть мне позвонит. Пусть скажет правду. Ты издеваешься, что ли? – ехидно осведомился внутренний голос с мамиными интонациями. – Янхель и правда? Я тебя умоляю!»
К тому моменту как поцелуй завершился, Камилла успела поругаться и с отцом, и с матерью.
– Ты как дурман, малышка, – прошептал Степан, прижимаясь к ней. – Сладкий наркотик… Я уже привык к тебе, девочка.
– Сходи к наркологу, – улыбнулась Камилла. – От зависимостей нужно избавляться…
– Ни за что, – поклялся Бекетов, и Милке вновь показалось, что он лжет.
Вернувшись в ресторан, она сразу переоделась в концертное платье и, уложив волосы, вышла на сцену. И впервые в жизни испытала ярость. Она будто возненавидела всех посетителей разом. Кто-то ел, кто-то пил или ковырялся в зубах.
«Хуже только петь в общественном сортире, – мысленно призналась она. – Ясное дело, что певица в ресторане для увеселения, но до чего же противно! – заметила она. – Не хочу выступать», – подумала она и с ужасом уставилась на поднявшегося из-за стола мужчину.
«Сбежать? Закричать? – Камилла попыталась справиться с паникой. Рука крепко сжимала микрофон, а губы, гортань и диафрагма вовсю трудились, выводя чистые и нежные звуки. Камилла пела, а в голове лихорадочно клубились мысли. – Держись и пой», – приказала себе, переводя дух между песнями, Милка и снова уставилась на замершего около сцены Демьяновского.
Теперь, прижимаясь к его груди в несущемся в ночи Рэндже, она с ужасом думала,
– Все будет хорошо, – тихо прошептал Роман, обнимая ее здоровой рукой и нежно целуя в висок. – Я вел себя как последний дурак, – признался он. – Больше такого не повторится. Клянусь…
Голос Демьяновского звучал искренне, но в голове роились вопросы. Камилла покосилась на водителя, и ей показалось, что он прислушивается. А выяснять отношения при постороннем человеке не хотелось.
– Он мой… – с придыханием рыкнул Роман, положив широкую ладонь на живот. Даже не спросил, а констатировал факт. Нежно огладил небольшое пузико. И Камилла внезапно осознала, что именно этого ей и хотелось с того самого дня, когда на тесте высветились две полоски. Неожиданно вспомнился Эйлат и Айс Молл с его катком и снежной горкой. Камилла будто наяву увидела отца и Лею.
«Главное, что Рома знает о моей непричастности к краже, – подумала она. – Это самое главное. Доверие и любовь!»
– Она, – прошептала Камилла, утыкаясь лицом в широкую накачанную грудь Демьяновского. – Дочка…
– УЗИ показало? – поинтересовался он, внимательно глядя на нее.
– Еще нет, – мотнула головой Милка. – Просто знаю, – пробормотала тихонечко.
– Дочка – тоже хорошо, – хмыкнул довольно Демьяновский. И Камилла изумилась, увидев, как губы грозного любовника растянулись в глупейшей и счастливой улыбке. – Ты уже придумала имя?
– Катя или Маша, – призналась Камилла. – Хотела назвать Таней, но, познакомившись с твоей сестрой, отказалась от этой идеи, – пробурчала она, надув губы.
– Танька взяла огонь на себя, и, пока твои родичи разнимали их с тещей, мы с тобой удрали из этого бедлама. Какая еще Белая дача, блин! – фыркнул Роман. – Лучше бы назвали Канатчиковой!
Камилла захихикала, прижимаясь к нему.
– Приличное заведение, между прочим, – пролепетала чуть слышно.
«Совершенно не хочется разговаривать. Лишь чувствовать тепло Ромкиного тела, млеть от его объятий и уповать на скорое разрешение проблем».
В кармане у Демьяновского завибрировал сотовый, нарушая плавное течение мыслей и внося реальность, а вместе с ней проблемы.
– Достань телефон, – попросил он. – Мне одной рукой неудобно. Да и отпускать тебя не хочу.
Дрожащими пальцами Камилла достала айфон из куртки, приложила аппарат к Ромкиному уху и тотчас же услышала голос брата.
– Останови машину, придурок! Верни сестру!
– Я тебе свою оставил для острых ощущений, – фыркнул Роман. – Уверен, она испортит тебе жизнь. А со мной в машине моя жена. Отвали, кретин! – прорычал он. – Я не намерен останавливаться посреди трассы. И выполнять твои идиотские приказы тоже.