На осколках разбитых надежд
Шрифт:
— Воздух, Катя, — прошептала Лена, когда подруга распахнула дверь. Внизу, на втором этаже, слышались приглушенные голоса, когда засуетились немцы, заговорили взволнованно разом громко. Хлопнула дверь на черной лестнице, и послышались шаги. И тут же словно передразнивая где-то далеко за окном глухо забили зенитки.
— Шалечку только наброшу, — сказала рассудительная и на вид спокойная Катя и скрылась в темноте комнаты. И только тогда Лена почувствовала холод, скользнувший по босым ногам и голым рукам.
— Лена! Ты? — послышалось от двери черной лестницы. Всего несколько шагов, и на
Да, сегодня вечером бомбардировка была гораздо ближе. Лена слышала разрывы даже через стекло затворенного окна. Ей снова стало страшно, и она вдруг прижалась к Рихарду всем своим телом, пытаясь в его объятиях спрятаться от смерти, что сейчас была так близко к Розенбургу.
— Ленхен, — произнес он ласково, целуя ее в макушку. — Мы должны идти. Где твое пальто?
— Пальто? — переспросила растерянно Лена, прижимаясь щекой к его груди. Налет застал Рихарда в постели, и он успел набросить только халат. Она вдохнула запах его кожи и почувствовала, как успокаиваются натянутые нервы, как постепенно уходит животный ужас перед бомбардировкой. Ей было ничего не страшно с ним. Словно он был ее щитом от реальности.
— Пальто запирает Биргит в шкаф, а ключ уносит с собой — проговорила быстро Лена, и Рихард выругался.
— У тебя есть что-то теплое набросить? Катерину разбудила, да? Она готова идти? — забросал он Лену вопросами. Лязгнул глухо механизм, когда лифт медленно пополз со второго этажа на первый, увозя коляску Иоганна. Рихард взял ее лицо в ладони и заставил взглянуть на себя.
— Лена, я не могу остаться с тобой сейчас, мне нужно позаботиться о дяде. Ты справишься сама? Вам нужно с Катериной выйти из дома.
— Они попадут в нас? — к Лене тут же вернулся ужас и затмил все остальное при первых же отдаленных раскатах взрывов. Она вцепилась в рукава его рукава, боясь отпускать от себя.
— Нет, мое сердце, они сбрасываются в километрах двадцати-тридцати отсюда, но осторожности ради…
Рихард не договорил. Замер, напряженно вслушиваясь во что-то, и Лена вдруг ощутила, как задрожал пол под ее ногами. Показалось, что сам дом как-то загудел протяжно, застонал от страха при приближении чего-то огромного, грозящего издали грохотом, будто от невероятного по силе раската грома. Рихард в одну секунду подхватил Лену с пола и развернулся вместе с ней. Она даже не успела вскрикнуть от неожиданности, как почувствовала, что ее и Рихарда приподняла вверх невидимая сила и швырнула к противоположной от окна стене под звон разбивающегося стекла.
Лена даже чуть сознание не потеряла от боли, когда ударилась при падении о пол плечом, на котором еще разливались цветными пятнами места недавних побоев. Но тут же встрепенулась от мысли, что Рихард, который принял на себя основной удар волны, мог быть ранен. Потому потянулась к нему, преодолевая боль, коснулась его руки, и с облегчением заметила, что он стал приподниматься, стряхивая с себя пыль и осколки стекла.
— Ты как? — склонился Рихард на ней, помогая сесть на полу. К ним тут подбежала перепуганная Катя. Она ничуть не пострадала — окна спальни выходили на другую сторону, потому она
Рихард спешно ощупал Лену — голову, руки, тело и ноги, проверяя не ранена ли она, и убедившись, что она не пострадала, сжал сильно ее плечи, причиняя боль этой хваткой и возвращая в ясное сознание.
— Лена, набрось что-то теплое на себя и надень обувь. Выходите с Катей из дома и отходите подальше в парк. Ты поняла меня? Кивни, если поняла, — она подняла взгляд на его лицо и с ужасом увидела кровь на его шее. Тонкие струйки сбегали прямо вниз, в вырез некогда белой майки, окрашивая ту в красный цвет.
— Ты ранен… — вид этой крови снова вернули ее на какие-то мгновения в день совсем другой бомбардировки. Перехватило дыхание от ужаса, и из горла вырвался какой-то полувсхлип-полустон.
Рихард поймал ее ладонь прежде, чем она коснулась его. Покачал головой резко, а потом обхватил ладонью ее затылок и поцеловал быстро в лоб. После этого короткого прикосновения он поднялся на ноги и, кивнув на прощание растерянной Кате, убежал вниз по черной лестнице на второй этаж, где по-прежнему истошно кричала в истерике женщина.
— Давай же, Лена, — потянула ее за руку, поднимая с пола Катерина. — Тут завались стекла. Еще поранишься. Вставай! Еще мож помочь кому надо. Слышь, как надрывается кто-то?
Оказалось, что была ранена Магда. Когда ударной волной выбило стекла в окнах замка, осколки вонзились в ее лицо и незащищенные руки, которыми она пыталась прикрыться. Ее лицо было все залито кровью. Лена видела, как Рихард, обняв Магду за плечи, в полуобморочном состоянии вывел из дома и усадил в свой «опель», чтобы увезти в больницу.
Остальные не пострадали, «отделались испугом разной тяжести», как шутил Иоганн, пытаясь безуспешно поднять настроение своей сестре и Мисси, которая никак не могла совладать с нервами.
Дом тоже не пострадал особо. Ударной волной выбило все стекла в окнах одной из сторон и поломало несколько деревьев в парке. Одно из них, длинный и крепкий вяз, при падении задел ветками камень фонтана и отбил часть верхнего яруса. Потом, уже при осмотре комнат, нашли и другие повреждения — были разбиты некоторые зеркала и стекла в буфетах, упали со стен картины. У некоторых полотен был поврежден осколками оконного стекла холст, у некоторых при падении поломались тяжелые рамы. В библиотеке выбило с полок книги.
Но первоочередным для владельцев Розенбурга в ту ночь было закрыть пустые оконные проемы на первое время картоном или фанерой, чтобы не дать декабрьскому морозу выстудить дом. Поэтому основные силы были уделены именно этому. Даже Биргит с мужем пришла в замок той ночью, чтобы проверить последствия налета, и присоединилась к работам. Они работали слаженно и поспешно, стараясь сделать все быстро. Но разбитых окон в замке было слишком много, особенно высоких «французских», а рабочих рук слишком мало. Вернее, мужских рук, способных держать молоток.