На осколках разбитых надежд

Струк Марина

Позвонила, чтобы вызвать прислугу, а потом отошла к окну и открыла створку, чтобы с наслаждением закурить, вставив сигарету в тонкий мундштук, который взяла из маленького ридикюля, висевшего на ее запястье. Ее любезная улыбка за эти секунда испарилась с лица.

— Ты мог бы быть и полюбезнее, Ритци! — проговорила она раздраженно, делая первую затяжку. — Мисси далеко не глупа. А ты понимаешь, что лучше партии тебе не найти!..

— Ne devant des etrangers, maman [42] , — произнес Рихард твердо, и Лена чуть не взглянула на него удивленно, услышав этот неожиданный переход на французский

язык. Она тут же попыталась вспомнить перевод этих слов, но не успела — в комнату уже вошла торопливо Катерина. За ней чинно ступила Биргит и замерла, сложив руки перед собой.

42

— Не при посторонних, мама (фр.).

— Что ж, теперь, когда все в сборе, мы можем начать, — проговорил Рихард, занимая место перед обеими служанками. Баронесса только наблюдала, молча со своего места за происходящим. Ее красивое лицо не выражало в тот момент не единой эмоции. Просто равнодушие и отстраненность. Как у статуи.

— Я знаю, что, когда вы прибыли сюда, моя мать позволила вам не носить знак «OST» в доме. Отныне правила меняются, — Рихард встретился глазами с Леной, которая переводила для Катерины его слова, и она поразилась тому, каким холодным и отстраненным он сейчас выглядел. Если бы на нем была нацистская форма, то он определенно был бы похож на тех немцев, которых она ненавидела и боялась.

— Вы обязаны нашить на ваше форменное платье или другую одежду, которая у вас при себе, этот знак. Без него вам запрещено показываться где-либо, включая ваши личные комнаты. За нарушение данного распоряжения вы будете наказаны. При повторном нарушении вас сдадут в полицию для наказания. Именно полиция или инспектор арбайтсамта решит вашу судьбу в этом случае.

Он не мог не услышать паузы, возникшей в переводе, когда Лена с трудом сумела совладать со своими эмоциями в тот момент. Ей показалось, что он ударил ее этими распоряжениями. Особенно последней фразой. Ведь ни для кого в этой комнате не было секрета, какое наказание могло последовать на отсутствие знака. Тюремное заключение или отправка в лагерь. Оба варианта означали почти верную смерть.

— С этого дня вам разрешается бывать вне границ Розенбурга только один раз в месяц в свои свободные часы, но это время не должно превышать трех часов, — продолжал отдавать распоряжения Рихард. И этот новый приказ при часовом пути в город пешком означал, что в городе они могут быть совсем недолго. — Разумеется, поездки в город в сопровождении Биргит или Айке по хозяйственным нуждам допустимы. Но только в их присутствии. Войтек сопровождением не считается. Также запрещено ходить по одиночке куда-либо вне границ поместья. Даже в свободные часы. Парк Розенбурга вполне подходит для прогулок, наслаждайтесь им. На этом пока все. Вы свободны. У вас пять минут на то, чтобы нашить отличительный знак. Если это время истечет, а у вас не будет знака на одежде — это будет считаться первым нарушением.

Рихард демонстративно отодвинул манжет рубашки и посмотрел на циферблат наручных часов, засекая время. Катерина тут же присела в книксене перед баронессой и вышла вон, чуть помедлив в нерешительности, когда заметила, что Лена даже не шелохнулась.

— Лена! — прошипела Биргит раздраженно, и Рихард поднял взгляд на девушку, когда услышал это обращение.

— Время пошло, — произнес он медленно и чуть раздраженно. Она видела, что ее упрямство разозлило его. Прочитала в его

голубых глазах, заледеневших так знакомо. К горлу подступил вдруг комок слез, стало трудно дышать, но она сжала руку в кулак, чтобы боль отвлекла ее и не дала слезам навернуться на глаза. Только смотрела прямо на него. Глаза в глаза.

— О мой Бог! Снова это азиатское упрямство! — произнесла баронесса. Небрежно погасила сигарету в хрустальное пепельнице, бросила мундштук в ридикюль и щелкнула застежкой. — Закончи с этим без меня, Ритци. И поскорее. У нас гости…

Каблуки ее туфель застучали по паркету, когда она возвращалась обратно к девушкам и Иоганну, вернув любезную улыбку на лицо. В такт сердцу Лены, которое сейчас быстро билось в груди от обиды и злости.

— Прошла минута, Лена, — произнес Рихард, сверившись со своими часами. И она поняла, что это все бессмысленно. А еще что своим поведением сейчас только раздражает его, потому что унижает его как хозяина этого дома. И как чистокровного немца.

Найдя пальцами подол форменного платья, нарочито медленно Лена опустилась в поклоне перед Рихардом под удивленный и злой возглас Биргит, буквально ошарашенной таким поведением. Потом выпрямилась и, гордо подняв голову, направилась к выходу из комнаты. Правда, чуть задержалась, когда взгляд упал на фотографии в серебряных рамках. Вспомнилось, как на одной из них — карточке Рихарда в парадной форме с Рыцарским крестом на шее — она когда-то оставила кровавый отпечаток.

Все повторялось. Как тогда, в ее первый день здесь. Все возвращалось на круги своя. Клеймо рабыни. Знак недочеловека.

ОСТ. Остерегайся Советской Твари.

Этой короткой заминки оказалось достаточно для Рихарда, чтобы настигнуть ее прямо у дверей и, больно схватив за плечо, дернуть на себя, останавливая. Тело тут же пронзила такая боль, что Лена вскрикнула, и он чуть разжал пальцы, но удержал на месте, не позволил уйти.

— Биргит, выйди! — коротко бросил Рихард. У Лены даже мурашки побежали, когда она, не поворачиваясь, спиной, ощутила его гнев. Немка что-то возразила, но он повторил таким тоном, что возражений больше не последовало. А еще она тут же прикрыла двери в комнату, выполняя его приказ, когда уходила. И Лена помимо воли усмехнулась этой расторопности, с которой домоправительница делала это.

Она ждала, что Рихард обрушит свой гнев на нее после ухода Биргит. Не считаясь ни с чем. Но он медленно развернул ее к себе лицом, стараясь не причинить лишней боли неосторожным движением. Пальцы тут же отпустили ее плечо, когда они встали лицом друг к другу. Но зато легли на подбородок Лены, вынуждая смотреть на него снизу вверх, глаза в глаза, когда он говорил быстро и зло:

— Какого черта это было сейчас? Ты что думаешь, что это все игра?! Нацепи ты этот проклятый знак, Лена! Сейчас же!

— Неужели ты не понимаешь?.. Это как клеймо! — прошипела Лена в ответ, недоумевая, как он может не понимать этого. Что унижает ее, заставляя нацепить этот знак. Превращает ее в свою рабыню.

— Думай как хочешь, — бросил Рихард в ответ, глядя пристально и цепко. — Но ты сейчас же пойдешь и нашьешь на платье этот знак. Или я заставлю тебя это сделать. А будешь сопротивляться…

— Что ты сделаешь? — сказала Лена резко. Странно, но при всей ярости, которая полыхала в его глазах и так отчетливо угадывалась в резкости тона и пульсации венки на виске, она не боялась его угроз. Вернее, не верила, что он может причинить ей боль.