На осколках разбитых надежд
Шрифт:
— Где свежие газеты? Нужны свежие! — горячился всякий раз Иоганн, когда приходила почта, а писем не было. — Как мне узнавать новости, если они вчерашние? Снова бомбардировки! У нас вообще нет истребителей для перехвата, а зенитчики спят, так это понимать?! Ох, Воробушек! Я не понимаю, что происходит! И почему Аннегрит все еще в Берлине? Неужели она такая глупая, что не понимает, как это может быть опасно?! Здесь! Здесь надо сейчас быть… Кому нужен Розенбург?
Лена помнила из недавних рассказов Иоганна, что в конце лета были разрушены замки знакомых семьи фон Ренбек зажигательными бомбами. Старинные постройки уничтожались подчистую вместе с уникальными полотнами и антикварной мебелью. Но
Что с ней происходит? Всякий раз говорила она себе, когда думала об этом. Неужели это только от благодарности, что Рихард навел справки о судьбе ее матери? Да, это должно быть только так и не иначе. Только так!
В конце ноября в один и тот же день Розенбург наполнили новости. Руди принес одновременно аж три письма и телеграмму. Одно из писем пришло из земель Восточного рейхскомиссариата, от Клауса, старшего сына Биргит. Он писал, что получил Железный крест второго класса, и что выхлопотал себе отпуск на Рождество, хотя сейчас «с отпусками совсем сложно».
— О мой Бог! О мой Бог! — только и повторяла Биргит, утирая слезы радости с лица. Лена впервые видела ее такой счастливой и не могла не удивиться, насколько иначе она выглядит. Черты лица стали мягче, а глаза так и сияли, выдавая ее эмоции.
Семья фон Ренбек тоже получила письма от Рихарда. Лена знала по опыту, что Иоганн непременно поделится с ней новостями, потому и не спешила уходить, когда принесла письмо на серебряном подносе. Раньше она оставалась рядом с ним исключительно из долга и вежливости, а теперь даже дыхание затаила, наблюдая, как скользит его взгляд по строчкам.
— Он был ранен! Мой мальчик! — воскликнул Иоганн, едва начав письмо. Сердце Лены бухнулось куда-то вниз. Брови немца сдвинулись к переносице, выдавая его волнение, и ей пришлось сжать руки, чтобы не выдать своих эмоций в этот момент.
Что с ним? Серьезно ли ранен? Он цел?
— Что ж, он все равно больше не играл на фортепьяно, — произнес медленно Иоганн. Лене пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться на ногах при этой фразе. Что это значило? Рихард потерял руку?
Время тянулось так медленно, пока Иоганн читал письмо, что Лене казалось, оно стало тягучим как густой мед. Она мысленно подгоняла немца дочитать поскорее и поделиться с ней хоть чем-то, кроме редких междометий, которыми он сопровождал чтение.
— Ты уже читал? Рихард написал тебе? — распахнулась вдруг дверь в комнаты Иоганна, и стремительно вошла баронесса. — Надеюсь, он ничего не скрыл от меня, и это действительно только фаланга мизинца, а не вся рука!
— Молодости свойственно грешить поспешностью, но ты-то, моя дорогая? — усмехнулся Иоганн. — Успокойся, переведи дыхание… Воробушек, не подашь ли моей сестре стакан воды? У меня ровно та же информация, но с подробностями, которые не напишешь женщине. Ничего страшного. Просто не будет больше играть…
— Ничего
— Потеря руки — это не потеря жизни, Анне, — мягко заметил Иоганн. — Но ты должна быть счастлива — он приедет в отпуск на Рождество и пробудет здесь целую неделю снова, а не несколько дней, как в прошлом году. Только примет самолет и сразу же вылетит к нам.
— У него новая машина? — насторожилась баронесса, и Лена тоже напряглась невольно, заметив ее волнение. Иоганн тут же опустил взгляд к письму, которое по-прежнему держал в руках.
— Просто новая модель или что-то вроде того, — пробормотал он в ответ. — Приедет Фалько и сам все расскажет в подробностях.
— Прием на Рождество! — всплеснула руками баронесса, моментально переключившись на другую, более приятную тему для нее. — Нужно столько всего сделать! Разослать всем приглашения. Нужно позаботиться об угощении. Хорошо, что у нас большая винотека! Ты не представляешь, Ханке, в Берлине вино сейчас по талонам, и потому хорошее достать так сложно! А еще нужно выписать новые украшения для ели! Я видела недавно в «Вертхейме» такие удивительные украшения! Ах, мне нужно срочно в Берлин!
— О, как я люблю тебя такой, Анне! — рассмеялся Иоганн и потянулся к сестре, чтобы взять ее ладонь и поднести к губам. — Покупки и организация приемов — это самое действенное средство поднять твое настроение…
— Пошути еще, мой милый Ханке, и я решу, что твой парадный костюм устарел, и тебе необходим новый, — произнесла лукаво баронесса, и Иоганн шутливо поднял руки, сдаваясь на ее милость.
Янине несказанно повезло, что судьба послала одновременно и баронессе, и Биргит счастливые вести от сыновей. Потому что, кто знает, что было бы сложись все иначе? Так думала Лена позднее, когда заново прокручивала в голове перед сном случившееся. Она и сама была в какой-то странной эйфории от известия, что скоро снова в Розенбурге появится молодой барон. Поэтому не сразу поняла всю серьезность момента, когда девушек рано утром в одних рубашках согнали из спален в одной из гостиных замка. Заспанная баронесса сидела в кресле прямо по центру комнаты, уронив голову на ладонь, и устало смотрела на служанок. Биргит же, встала за ее плечом, словно помощник судьи на этом импровизированном судилище. В ее руках Лена заметила арбайткарточку, но не сумела разглядеть, чья именно была бумага.
— Лена, я хочу, чтобы перевела слово в слово то, что я скажу сейчас, — произнесла холодно баронесса. — В Розенбурге никогда не случалось распутства среди слуг. Никогда. Наверное, это было потому, что прежде в прислугу брали исключительно добропорядочных немок, а не слабых до беспутства русских. Мне отвратительно, что оказалась замешана в этом. И что вынуждена говорить об этом.
Лена и Катя обменялись встревоженными взглядами, без лишних слов понимая сейчас, о чем идет речь. Янина выполнила свое намерение, и теперь оставалось только гадать, чем это могло закончиться.
За окном раздался шум мотора. Это был грузовик под тентом, на котором приехали солдаты. Лена плохо видела со своего места, к какому подразделению они принадлежали, но само их появление не сулило ничего хорошего.
— Я знаю, что одна из вас носит в себе плод этого блуда. Это ее ошибка, я не стану вмешиваться в дела арбайтсамта и полиции. Пусть они разбираются. Просто хотела предупредить — если кто-то из вас решит последовать ее примеру, то прямиком отправится в трудовой лагерь. При любом намеке на какой-либо блуд. Если хотите выйти замуж за такого же как вы, разумеется, это иное дело. Я не буду препятствовать. Но блуд будет наказан. Надеюсь, я выразилась ясно. Вы свободны, девушки.