На острие
Шрифт:
Как всегда в таких случаях, тело требовало движения. Несмотря на усталость, энергия била через край, хотелось бега и полета.
Вместо этого меня ждали банальные отжимания, планка, упражнения на пресс и растяжку. А после — душ и постель. Голод пытался приподнять голову, но я заглушила его водой — есть на ночь вредно.
Уже засыпая, вспомнила древнюю примету и прошептала:
— Сплю на новом месте, приснись жених невесте.
Ночью я бежала по темным коридорам, а за спиной слышались шаги. Кто-то огромный и страшный неотвратимо
И в тот момент, когда тусклая лампа мигнула, превратив тени в пляшущие чудовища, наперерез преследователю кинулся мужчина. Я не видела лица, но татуировка на спине не позволила ошибиться: Кен Отани.
Клинок столкнулся со сгустком тьмы, раздался скрежет… и я проснулась.
65
Подушка и одеяло промокли от пота. Волосы липли ко лбу, а во рту пересохло так, словно я полдня провела на пыльной жаре.
В графине воды не оказалось — ее и было то немного. Идти на поклон к тюремщикам не хотелось, благо, к спальне примыкал санузел.
Я подставила руки под ледяную струю и прежде, чем сделать глоток, кинула в лицо пригоршню. Дышать стало легче.
Утолив жажду, встала под душ — пот высох, стянув кожу неприятной пленкой. Да и согреться хотелось — несмотря на лето, в помещениях было холодно.
Горячие струи прогнали не только озноб. Колючими ударами они выбивали из сознания ужас кошмара. Надвигающаяся тень уже не казалась страшной, а вот Кен…
— Какого хрена он лезет в мои сны? Защитничек, — я завернулась в найденный тут же халат и босиком прошлепала к кровати. Часы в изголовье показывали поздний день, а на заменявшем окно экране все так же бежал ручеек.
Почему-то он раздражал. И безмятежный пейзаж, и это негромкое журчание. Я нашла кнопку на раме и жала, жала ее до бесконечности, ища, чем заменить треклятую картинку.
Хвойный лес, березовая роща, луна, отражающаяся в спокойных водах океана… Да простой черный квадрат, и тот лучше!
Раздражение не проходило. Оно заставило метаться по комнате, требовало хоть какого-то занятия… Но в окне, которое служило и телевизором, не было ни одного фильма, а коммуникатор у меня отобрали.
Поняв, что сойду с ума, ринулась к двери.
Трое мужчин подскочили и синхронно поклонились. А я уставилась на тарелки с едой. Вот, значит как. Пируют! А я вынуждена пить воду из-под крана!
— Есть хочу! — почему-то вышло обиженно — капризно, но на охранников произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Они заметались, доставая что-то из шкафчиков, включая агрегаты, которыми было заставлено помещение.
— Простите, госпожа, мы не знаем, что вы предпочитаете…
Я привалилась спиной к захлопнутой двери. Неужели это все происходит наяву? Да нет. Бред.
Хотя какой бред… После заведений господина Би можно поверить во что угодно.
Дверь толкнули снаружи, заставив отступить. Охранник внес в комнату
Курица оказалась «из упаковки», а салат выращен на гидропонике. Второй Клан наследницу получше кормил!
Но еда есть еда, тем более что так питается большая часть жителей Города, а в Трущобах это тянуло на небольшой пир. Зато кофе оказался настоящий! Крепкий, с пенкой и сахаром! Не заменителем, после которого во рту оставался химический привкус, а нормальный сахаром!
Пока ела, охранник сноровисто сменил постельное белье и застелил все покрывалом. Да так ловко, словно каждый день этим занимается!
Вопросов задавать не стала, не хотелось нарушать молчание, а когда мужчина вышел, вздохнула с облегчением: одиночество казалось благом.
Но ненадолго.
Взгляд постоянно возвращался к центру комнаты, туда, где вчера стоял на коленях Кен.
Сильное, красивое тело. Свет от свечи играет на татуировках, оживляя дракона… Алый воск — как кровь…
Забытый кофе остывает. А я прислушиваюсь к тому, как мое собственное тело отозвалось на воспоминания.
Это не жажда мести. Это не возбуждение от власти. Это — иное.
Я. Его. Хочу. До скрежета зубовного, до боли, до горячей пульсации внизу живота.
И мне страшно.
Как можно хотеть того, кого ненавидишь больше всего на свете?
Как я, сохранившая девственность в притоне господина Би, могу думать о сексе с человеком, которого готова убить собственными руками?
Хотя… почему именно с ним? Я взрослая женщина, со своими потребностями, со своими желаниями. И я хочу мужчину. Просто — мужчину. А Кен всего лишь оказался рядом, вот тело на него и среагировало.
Да, так и есть! Мне просто надо отвлечься. Или… еще раз сходить в душ, сбросить напряжение? Потому что долго с такой дрожью во всем теле я не выдержу.
Рука, потянувшаяся переключить воду на холодную, так и не коснулась синего сенсора. Но палец застыл на красном — мерзнуть не хотелось, и от этого раздражение на Кена только увеличилось: опять он доставлял неприятности.
С другой стороны… почему я должна отказывать себе в удовольствии?
Пар заполнил кабинку, осев на стекле белым туманом. Капельки прокладывали прозрачные дорожки, переплетали их, сливались в одну… А у меня перед глазами снова встала смуглая кожа, на которую такими же струйками лился расплавленный воск.
— Черт бы тебя побрал, Кен Отани! — пошипела я, срывая с держателя душ. Гибкий шланг обжег, но не привел в чувство.
— Черт бы тебя побрал!
Рычаг передвинут, теперь вода вырывается сплошной струей. Кипяток, на грани терпимого, обжигает низ живота, лоно, бедра. А кажется — это жаркие поцелуи. Пытаюсь не думать ни о чем, сосредоточиться на ощущениях, получить удовольствие лишь от того, что происходит здесь и сейчас…
И сдаюсь. Прикосновения горячих рук ощущаются почти наяву.