На отмелях
Шрифт:
Неуверенный в твердости дна и боясь, что бешеные порывы берегового ветра могут сорвать бриг с якоря, Лингард остался на палубе охранять свое судно. Держа в руке лотлинь, который сейчас же дал бы ему знать, если бы бриг сдвинулся с места, он стоял у поручня, оглушенный и ослепленный, но в то же время и очарованный этими мгновенно исчезавшими видениями незнакомого берега — видениями, грозящими смутными опасностями и пробуждающими надежды на успех и потому всегда столь привлекательными для каждого истинного искателя приключений. Застывшая неподвижность и глубокое спокойствие этой земли, открывавшейся взору в потоках огня и в грохоте бури, придавали
Иногда наступали кратковременные промежутки затишья, и даже гром на минуту замолкал, словно для того, чтобы перевести дух. В один из таких промежутков усталый и сонный Лии гард начал было дремать, как вдруг ему показалось, что где-то внизу море заговорило человеческим голосом. Голос сказан «Хвала богу» — и звучал он тихо, ясно, доверчиво, словно rewiot ребенка под сводами собора. Лингард вздрогнул и подумал, что он грезит, но в ту же минуту море, совсем близко от него, от четливо произнесло: «Дайте конец».
Гром по-прежнему злобно рокотал. Лингард крикнул вахтсн ным матросам и стал внимательно смотреть на воду; наконец он различил на волнах около борта повернутое вверх лицо чело века. Глаза пловца устремились на него, сверкнули и при вспышке молнии мигнули и закрылись. Все бывшие на пал у 6‹ матросы засуетились и сразу бросили за борт несколько концов Секунду спустя человек перелез через поручень и шлепнулся на палубу, точно занесенный порывом ветра. Не успели его под нять, как он уже вспрыгнул на ноги с такой быстротой, что матросы поспешно отпрянули назад. В зловеще-синем свете молнии показались встревоженные лица и окаменевшие фигуры людей. Раздался оглушительный раскат грома. Немного спустя м наступившем молчании, казавшемся бесконечно долгим, раз дался незнакомый слабый голос, доносившийся точно издалека:
— Я ищу белого человека.
— Здесь, — крикнул Лингард.
Он подвел незнакомца, не имевшего на себе ничего, кроме пропитанной водой передней повязки, к лампе каюты, посмот рел на него и сказал:
— Я не знаю тебя.
— Мое имя — Джафир, и я послан к тебе от Пата Хассима, моего вождя и твоего друга. Ты узнаешь это?
Пришелец протянул толстое золотое кольцо с большим изумрудом посредине.
— Да, я видел его на пальце раджи, — сказал Лингард, обеспокоенный.
— Это знак того, что я говорю тебе правду. Хассим велел тебе сказать: «Уезжай и забудь».
— Я не привык забывать, — медленно проговорил Лингард, — Не таковский я человек. Но что это за блажь?
История, переданная Джафиром, была в коротких словах следующая. По возвращении домой после своей встречи с Лингардом Хассим нашел своего родственника умирающим, причем образовалась сильная партия, желающая свергнуть его законного наследника. Старый раджа Тулла умер поздно ночью, и, как выразился Джафир, прежде чем успело взойти солнце, в даламе раджи люди уже обменивались ударами. Это были предварительные стычки гражданской войны, подстрекаемой иностранными интригами, — войны, ведшейся в джунглях и на реках, в огороженных крепостях и в лесных засадах. По словам Джафира, обе партии обнаружили большое мужество, а одна из них, кроме того, и непоколебимую преданность делу, заранее обреченному на неудачу. Не прошло и месяца, как Хассим, все еще оставаясь вождем вооруженной шайки, стал беглецом. Тем не менее он продолжал вести войну, смутно надеясь, что приезд Лингарда повернет счастье.
— Неделями мы жили на одном диком рисе и сражались целыми днями, не
Затем он рассказал, как Хассим, постепенно оттесняемый к морю, очутился со своими соратниками на самом берегу, где они оборонялись уже несколько дней за палисадом деревушки.
— Но каждый день несколько человек исчезало, — признался Джафир. — Они были усталые и голодные, и они уходили есть к врагам. Теперь нас осталось только десять — десять мужчин и одна женщина с сердцем мужчины. Сегодня ночью мы голодаем, а завтра утром умрем. Мы видели издали твой корабль, но ты пришел слишком поздно. Чтобы ты не попал в ловушку и чтобы с тобой не приключилось чего-нибудь плохого, раджа, твой друг, дал мне это кольцо, и я полз на брюхе по песку, и плыл ночью. И теперь я, Джафир, лучший пловец в Ваджо и слуга Хассима, говорю тебе — уезжай и забудь. Так он велел тебе передать. А вот его прощальный дар — возьми его.
Он порывисто схватил Лингарда за руку, сунул в нее кольцо и в первый раз окинул каюту изумленным, но бесстрастным взором. Глаза его устремились на полукружие штыков и затем любовно замерли на подвешенных мушкетах. Он крякнул от восторга.
— Я-ва! Вот это — сила! — прошептал он как бы про себя. — Но она пришла слишком поздно.
— Может быть, и не поздно! — воскликнул Лингард.
— Слишком поздно, — повторил Джафир, — нас всего десять человек, и на рассвете мы пойдем на вылазку и умрем. — Он направился к двери каюты и замешкался там, так как он не привык к замкам и дверным ручкам.
— Что ты хочешь делать? — спросил его Лингард.
— Я поплыву назад, — отвечал Джафир. — Я передал поручение, а ночи уже немного осталось.
— Ты можешь остаться со мной, — сказал Лингард, испытующе глядя на него.
— Хассим ждет, — послышался короткий ответ.
— Он велел тебе воротиться? — спросил Лингард.
— Нет. К чему бы он стал говорить лишнее? — изумленно проговорил Джафир.
Лингард порывисто схватил его за руку.
— Если бы у меня было десять человек таких, как ты! — воскликнул он.
— Нас десять, а их двадцать на одного, — просто сказал Джи фир.
Лингард отворил дверь.
— Нужно тебе что-нибудь, что я мог бы тебе дать? — спросил он.
Малаец замялся, и Лингард заметил, что глаза его впали, рс бра выдались, лицо совершенно истощено.
— Говори прямо, — настаивал он с улыбкой. — Тот, кто при носит дар, должен получить и вознаграждение…
— Дай мне воды и горсть рису, чтобы у меня хватило сил до браться до берега, — бодро сказал Джафир. — Там, — он кивнул головой на берег, — мы сегодня ничего не ели.
— Ты это получишь. Я подам тебе рис и воду своими собст венными руками, — произнес Лингард.
Лингард подал просимое и этим на некоторое время унизил себя во мнении Джафира. Пока посланец, поместившись на по лу, неспешно, но деловито ел, Лингард разрабатывал план дей ствий. Он не знал действительного положения вещей в стране, и потому единственное, что он мог попытаться сделать, было спасти Хассима от непосредственной гибели. С этой целью Лингард хотел спустить большую шлюпку и послать ее к берегу за Хассимом и его людьми. Он достаточно хорошо знал харак тер малайцев и потому был убежден, что в такую ночь осажда ющие, уверенные в успехе и, по словам Джафира, в изобилии снабженные лодками, не будут особенно бдительно сторожить ту часть частокола, которая выходила к морю.