На переломе, или Пуля для тени
Шрифт:
Он слышал сирену пожарных машин, милиции, скорой помощи. Но пойти к ним у него не хватило из-за большой температуры сил. Да и слишком серьезный шок пережил в тот день тринадцатилетний парень…
Только возвратившись в Москву, Николай сразу же пошел в папино отделение милиции и все рассказал. К удивлению столичных оперативников, в подмосковном УВД им сообщили, что никакого подобного ЧП в области нет. Есть лишь пожар по «пьянке», где в доме сгорело несколько человек, видимо – кто-то из них пьяным уснул с сигаретой…
Но показания Николая, да и высокое положение
Младший брат
После завершения расследования по факту гибели родителей, в московской квартире Большаковых, Николаю оставили лишь комнату, передав вторую нуждающимся в улучшении. А самого Николая отправили в детдом. Туда же – в Орехово-Зуево.
Был ли сложно? Конечно же, было нелегко. Вырванный из обычной полной семьи, Большаков внезапно оказался в окружении трудных подростков, ребят, кто с рождения никогда не имел близких людей, или как Ванька Рыжий – был даже рожден в тюрьме. И сюда, в детский дом, этот невысокий коренастый рыжеволосый паренек с огромными веснушками на лице и ушах принес взрослые «уголовные» привычки. Став так называемым «некоронованным королем». Он и его ближайшее окружение, словно губка, впитывали все воровские понятия. Насаждая культ силы. Избивая всей толпой любого не согласного.
Этот конфликт Рыжего и Большакова возник сразу, с первого взгляда. Да и по-другому быть не могло. Это была встреча двух противоположностей: криминала и антикриминала. Как считал сам Ванька – сын уголовного авторитета не может жить под одной крышей с сыном «легавого». Но чисто физически вся «гоп-команда» Рыжего проигрывала одному Николаю Большакову, которого с детского сада отец учил азам рукопашного боя и бокса. Никак не думая, что это может сохранить сыну жизнь…
Детский дом был расположен в старом, почти столетнем здании бывшей местной церковно-приходской школы на самой северо-восточной окраине города. Здание было спрятано за чередой красно-кирпичных зданий бывшей местной ткацкой фабрики, где сразу же после окончания Великой Отечественной войны и расположили детдом.
В отличие от нынешнего контингента, в те годы основными обитателями здесь были дети погибших на фронте. А единственный с основания директор этого дома Григорий Петрович Беленький всегда считавший свое детище лучшим, очень гордился своими воспитанниками. Именно он рассказал Коле Большакову, что в Калинине есть суворовское училище, по окончании которого он сможет стать впоследствии офицером, продолжить карьеру отца.
И Большаков начал сражаться. Не только за себя. За директора, за своих одноклассников, за память тех первых выпускников, кто с честью вошел во взрослую жизнь, окончил вузы и многого добился, и чьи портреты до недавнего времени украшали коридоры детского дома.
Но с приходом Ваньки Рыжего и насаждения им «тюремных привычек», жизнь в детском доме,
Вскоре вокруг Николая тоже появилась своя команда. Буквально за полтора месяца, почувствовав, что есть сила способная противостоять «рыжикам». Под «крыло» Большакова перешло немало ребят, кто тоже не хотел терпеть дальше «тюремную власть». Этих ребят даже за глаза стали называть «большевиками», взяв за основу фамилию их лидера.
С тех пор открытого кулачного противостояния в детском доме больше не было. В отличии от Ваньки Рыжего, Николай делал ставку не на силу, а на убеждение, понимая, что физическое противостояние – путь в никуда.
«Большевики» создали свой театральный кружок, пробовали свои силы в юмористической командной игре, похожей на ранее существовавший в стенах дома КВН. А сам Николай стал обучать ребят основам рукопашного боя. Постепенно, разочаровавшиеся в «блатной» жизни, многие «рыжики» стали переходить на противоположную сторону, сознательно выбирая интересную и спокойную жизнь. А спустя полгода в детском доме даже завершилась «эпидемия» тюремных наколок…
И здесь Большаков впервые увидел в глазах белокурой красавицы Алены Кравчук не усмешку, а заинтересованность. Девушка, родившаяся у матери-проститутки, которую лишили родительских прав, буквально с молоком матери впитала главное для себя – успешен в жизни лишь мужчина-лидер, имеющий деньги, и не важно, как он эти деньги достал.
Поэтому в детском доме она считала своим парнем Ваню, но ее планы вдруг нарушил неизвестный Коля Большаков, внезапно став новым неформальным лидером. Да и по отношению к угловатому рыжему «королю», Николай был хорошо сложен, неплохо учился, сплотил вокруг себя других ребят. Но, почему-то совсем не замечал Алену, которая, привыкшая к всеобщему вниманию, всегда злилась, и хотела заставить Большакова влюбиться в нее.
Как- то вечером Николай застал Ваньку Рыжего в компании его подчиненных, которые планировали наказать малыша-второклассника. Этот мальчик, как в свое время и Николай, отказывался выполнять распоряжение «Короля», хотя его не раз за это били до крови. А он еще и еще раз показывал свою независимость.
Вот и в этот вечер, вытирая кровь из разбитого носа, этот малыш в очередной раз глядя прямо в глаза Рыжего повторял, что больше не будет выполнять их распоряжения, и воровать у преподавателей сигареты и деньги.
– Кто тут малыша обижает? – Большаков вышел в коридор и вплотную подошел к Ваньке. – Почему нарушаете договоренности? Почему заставляете воровать?
– А это не твое собачье дело! – Рыжий, стоящий у окна, внезапно повернулся. – Это мой «шнырь», и он будет делать то, что прикажу.
Он улыбнулся и, глядя на мальчонку, добавил:
– А то вдруг он ненароком случайно упадет с крыши. Вдребезги…
Николай подошел ближе к мальчику и увидел, как с надеждой горят его глаза. Он был полон доверия к Большакову и его «большевикам».