На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка

Ярошинская Ольга

— Возможно, ты задаешься вопросом, что это он делает? — произнес он, расстегивая рубашку.

Тишина словно загустела в ожидании его ответа.

— Так я скажу, — продолжил Чес, расправляясь с пуговицами. — Ты вроде не любишь мужчин, так? Не веришь, что среди нас попадаются вполне достойные индивиды. — Рубашка отправилась на стул к пиджаку. — Убедить тебя в обратном у меня вряд ли получится, раз за столько лет никто не смог. — Чес взялся за ремень. — Но если ты сейчас же не появишься, то увидишь воочию все различия между

мужчиной и женщиной, во плоти. Тебе ведь это не нравится, может, даже пугает. Раз уж ты общаешься только с девственницами.

Он вжикнул ширинкой и замер, ожидая какой-то реакции от мытаря, но вместо этого услышал голос Кэсси.

— Зачем ты раздеваешься, Чес?

Он развернулся, поспешно застегнул брюки. Кэсси стояла на пороге, и кудлатая собака высунула из-за нее любопытную морду.

— Он собирался нанести мне моральную травму своей мужской наготой, — охотно пояснила Мелани, проявляясь на крае колодца.

Большие глаза, чуть длинноватый нос, платье по старой моде и ехидное выражение лица — кажется, она вовсе не страдала во время его представления, а наоборот — наслаждалась спектаклем. Даже сидит вон нога за ногу.

— Пытки, угрозы, шантаж… — продолжила она ябедничать. — И вот этому придурку ты отдала свою девственность? Мне кажется, прошлый и то был получше.

— Прошлый? — нахмурился Чес.

— Если хочешь покрутить колесо и вернуться назад прямо сейчас, давай сделаем это, — предложила Мелани.

— Нет, я пока задержусь, — пробормотала Кэсси. — Чес, но зачем ты пришел один, без меня?

— О, это самое интересное, — ответила вместо него Мелани. — Как я поняла, он хочет отнять у тебя возможность пользоваться колесом. Все мужчины такие. Им претит сама мысль о женской свободе!

— Это не так, — возразил Чес, глядя Кэсси в глаза. — Просто я боюсь забыть это утро. Не отбирай его у меня, пожалуйста.

— Если мы оба останемся живы, то пусть все идет своим чередом.

— А зачем ты сюда пришла? — пытливо спросил он, заранее пугаясь возможного ответа.

— Доктор сказал, что ректор держит свежевыкопанные артефакты где-то в хранилище. Вдруг Мелани знает.

— Знаю, — подтвердила она.

— А как упокоить мытаря? — спросил Чес, но Мелани проигнорировала его вопрос.

— Ты знаешь, как упокоить Дугласа Мактрау навеки? — повторила то же самое Кэсси.

— Возможно, — недовольно ответила Мелани.

— Ну и, — поторопила ее Кэсси, когда пауза затянулась. — Дуглас Мактрау мытарь, как и ты. Душа, не нашедшая покоя. Мелани, если знаешь что-то такое, что может помочь, расскажи, пожалуйста.

Мелани тяжко вздохнула, поерзала на крае колодца.

— Да, я тоже мытарь, и твой Гроув предлагал меня упокоить, — наябедничала она. — Даже не поинтересовавшись, хочу ли я, и не допустив ни малейшей мысли, что ему это в принципе не по силам.

— Просто скажи, что сделать, и все у меня получится, — сквозь зубы потребовал

Чес, приводя в порядок одежду.

Мелани бросила на него презрительный взгляд — точно грязной водой окатила.

— Мою душу держит обида, — сказала она. — Глубокое разочарование.

— На мужчин, я понял.

— Вот именно. Включи логику, Честер Гроув, — насмешливо посоветовала она. — Это сложнее, чем трясти тут своими причиндалами, но попытайся. Если вдруг я решу, что не все мужчины козлы, то моя привязка ослабнет. Понимаешь теперь, что тебе никак меня не упокоить?

— Но Дугласа заперли проклятьем, — напомнила Кэсси. — Он говорил что-то такое: когда враг преклонит колени, когда проклятое дитя отдаст плоть… Проклятье на Честере, это мы уловили, а вот с врагом пока не разобрались.

— Вот тебе отличный вариант, — предложила Мелани, — в полнолуние посади своего пса на цепь…

Жозефина испуганно прижала уши.

— Не тебя, — успокоила ее Мелани, — а кобеля. И Дуглас не восстанет.

— Так не пойдет, — встрял Чес. — Мне надо его упокоить.

— Надеешься избавиться от своего внутреннего песика? — тонко уловила Мелани. — Вряд ли сработает.

— Даже если нет, нельзя оставлять это так, — поддержала его Кэсси. — Кто-нибудь еще может прийти в полнолуние на это место. Вдруг Мактрау устроит и обычная собака. Или необычная.

— Да, надо его упокоить, — горячо согласилась Жозефина, прижавшись теснее к ее ноге.

— Одного заклинания мало, — вздохнула Мелани. — Вот взять колесо времени. Я бы давно оставила его и улетела, но мой неразрешенный конфликт держит крепче цепей. Думаю, и у старого Мактрау есть что-то еще: какая-то обида, желание. Дайте ему это — и душа упокоится. Еще вопросы?

— Кому это надо? — спросил Чес. — Кто тот загадочный враг, преклонивший колени над останками первого вервольфа?

— А я почем знаю, — пожала плечами Мелани.

— Покажешь, где лежат артефакты ректора? — напомнила Кэсси.

— Покажу, — согласилась она.

* * *

Комната, где Альберт Форест хранил трофеи, оказалась этажом выше, аккурат над подвалом. Очевидно, своему могильному хобби ректор предавался не первый год, поскольку стеллажи оказались забиты добром и, к нашей удаче, систематизированы: оружие, домашняя утварь, украшения, к которым и направился Чес.

Я закончила лишь общий курс артефакторики, так что решила не мешать. А вот Жозефина ринулась помогать, углядев среди прочего барахла блестящий орден. Мы же с Мелани устроились на перевернутом старом корыте, которое сошло за лавку.

— Вот и что ты в нем нашла? — понизив голос, зудела Мелани. — Мало тебе белобрысого лживого бабника, так решила найти новые грабли?

— Чес не такой, — тихо сказала я. — Он… классный вообще-то. И, кажется, любит меня. А я его…

Мелани закатила глаза и покачала головой.