На пороге любви

Пик Лилиан

– Милая, говоря так, я лишь высказывал свои самые темные страхи. Я приходил в ужас от того, что моя любимая девушка может превратиться в одну из тех женщин, которыми я был окружен утром, днем, а иногда и вечером. Я не понимаю, как тебе удалось не заразиться от тех, с кем ты имела дело. Когда я увидел тебя тем вечером с Риком, то решил, что это случилось. Все мои пороки выплеснулись наружу – ревность, гордыня, бессмысленные желания... Ты отвергла меня, потому что утверждала, что выходишь замуж за Айвора,

и тут же обеими руками ухватилась за Рика – я видел это сам! И ты еще удивляешься, что после этого я был так зол на тебя!

– А тем вечером у меня в квартире?..

– Тем вечером я хотел сделать тебе предложение.

Повисло мучительное молчание.

– Ты именно это имел в виду, когда так загадочно ответил на просьбу твоей бабушки?

– Да. Почему, ты думаешь, я провел с тобой целый день после своего возвращения? Потому что, не видя тебя пять недель, – на самом деле я должен был остаться в Штатах, чтобы привезти с собой Карин, – я не мог оторвать от тебя глаз.

– Я и была твоим «неотложным делом»?

– Вот именно.

– А я уже женила тебя на Карин!

– Я знаю, что ты так считала, как и многие другие. И она была для меня почти так же желанна, как безупречно одетый манекен в витрине магазина. Но ты не поняла, что я должен был быть с ней любезен из-за тех потенциальных заказов, которые Карин привезла с собой, из-за ее покупательских возможностей и из-за того, что она была одной из самых важных клиенток моего отца.

– Она охотилась за тобой, ты же знаешь, – поддразнила Клеон.

– Знаю. Милая, я не был слеп на ее счет – женщин я насквозь вижу и их честолюбивые желания.

– Только моих не видел!

– Да, как это ни смешно, не видел только твоих.

– Зачем ты звонил мне вчера днем, перед моим уходом?

– Ты, – руки Эллиса шутливо схватили ее за горло, – маленькая кокетка, так бежала от меня! Я хотел сделать две вещи. Во-первых, предложить подвезти тебя домой, во-вторых, вернуть тебе работу.

– Значит, я выиграла?

– Да, маленькая мучительница, ты выиграла.

– И я восстановлена в правах?

– Дорогая, я же не могу уволить собственную жену, не так ли?

– Но ты же не знал тогда, что я собираюсь стать ею, так почему такая перемена?

– Потому что я только что разрешил новый формат журнала. Я несколько недель сражался, как дьявол, за твои идеи. Перелом произошел, когда отец принял решение – которое было случайно ускорено безрассудным вмешательством пожарной команды из одной молодой женщины по имени Клеон Эстон, – о выходе на рынок готовой одежды.

– А я приставала к тебе, считая, что это именно ты плетешься в хвосте, когда ты все время был на моей стороне...

– Конечно, ты была слегка надоедлива. И не очень-то я был награжден за успех моих стараний – поток грубостей по телефону

и толчок плечом от торнадо в человеческом обличье, выглядевшего так, будто только что пришло известие об остановке земного шара.

– Прости, дорогой, – прошептала Клеон.

– Еще бы, – сказал Эллис, принимая в виде извинения ее грациозный поцелуй.

– Понравлюсь ли я твоим родителям, Клеон? – спросил он с беспокойством, тронувшим девушку.

– А как же! В любом случае, – добавила она с озорным видом, – как только они увидят твою машину, считай, что ты принят в семью!

– Шутки в сторону, я думаю, нам пора повидаться с ними.

– Ладно, если ты настолько старомоден, что хочешь просить у моего отца руку его дочери...

– Это одно из правил, которое я усвоил с годами, – всегда быть вежливым с родителями девушки, на которой собираешься жениться!

– И на скольких девушках, – негодующе спросила Клеон, – ты собирался жениться?

– Если честно, – прошептал Эллис, – на одной. На тебе.

Чуть позже он поднял ее, и они направились к дому Клеон. По дороге она сказала ему:

– На мне босоножка, которую я швырнула в тебя.

Эллис посмотрел на ноги Клеон:

– Береги ее, любимая. Когда мы поженимся, то сохраним ее навечно под стеклянным колпаком, и, когда дети будут достаточно взрослыми, чтобы понимать, мы покажем им босоножку и скажем: «С этого-то все и началось!»

Когда они появились, миссис Эстон была на кухне и едва не уронила утюг, узнав, кто такой Эллис, которого представила ей Клеон.

Мистер Эстон вышел из столовой с газетой в руке узнать, что случилось. Пока он пытался осмыслить происшедшее, страницы газеты разлетелись по полу.

Он осмотрел комнату, как будто только что осознал мизерность ее размеров для такого человека, как тот, которого Клеон представила как своего жениха.

– Здесь... э... немного тесновато, – сказал мистер Эстон, – так что пойдемте в столовую. – Потом он заметил, что стол все еще накрыт клеенкой, и резко изменил курс. – Э... нет, не сюда. – Он повел всех в гостиную. – Здесь... э... удобнее.

Клеон и не догадывалась, что ее отец может так неловко себя чувствовать. Самодовольный и самоуверенный, он обычно быстро приспосабливался к любой ситуации, но на этот раз, кажется, оказался в тупике.

Клеон и Эллис уселись на диван, а мистер Эстон смотрел на них, как человек, разглядывающий бомбу с часовым механизмом и ожидающий, когда же она взорвется.

– Папа, мы собираемся пожениться, – сказала Клеон, на что тот ответил:

– Э... да, вижу, поздравляю.

Эллис встал, когда, снимая на ходу фартук и засовывая его под диванную подушку, вошла миссис Эстон. Она слышала, о чем сообщила дочь, и ошеломленно расцеловала ее в обе щеки.