На развалинах мира

Вольный Владимир Александрович

– Нет, приятель. И не думай. Кто его знает – вдруг, он ядовитый? Слопаешь ненароком, а потом сдохнешь здесь, в коликах. Видел, какой у него рог? Застрянет в брюхе, и – ау…

Пес посмотрел на меня скептически и забежал вперед. Я подумал:

– Так… Не знаю, как насчет разговаривать, но, односторонняя связь, кажется, уже установлена. Меня он понимает прекрасно. Если еще, со временем, я услышу внятный ответ… Стоп, лучше не надо.

Ночевать я остановился возле большого валуна, вывернутого из глубин, и теперь возвышавшегося в поле. Он достигал размеров одноэтажного дома, и в его выемке мы могли укрыться от дождя, если тот бы вдруг начался. Я решил на следующий день пройти столько, на сколько хватит терпения – а потом, перейдя

овраг, направиться домой. Под терпением, подразумевалось, что ни будь интересное, вроде разрушенного жилья. Найти его, честно говоря, в этой степи, было нереально.

Ночь прошла быстро. То ли не спалось, и я провел большую ее часть, ворочаясь на подстилке, то ли, просто рано встал. Мы быстро позавтракали – я хотел пройти, как можно больше, чтобы успеть вовремя повернуть к развалинам. Я с неохотой – все приелось, зато пес – с нескрываемым удовольствием. Он так обожал свою неизменную перловку с мясом, что я не мог сдержать улыбку, видя, как он поглощает содержимое банки. Я погладил его по холке – щенок сразу завалился на спину, подставляя живот. Пришлось погладить его и по туго набитому брюху.

– Что-то ты, разъелся, милый. А растешь медленно. Может, ты таким и останешься?

Тот блаженно задергал лапами, и лишь приподнявшееся ухо, выдало его интерес к моим словам.

– Правда, ты и так не очень-то маленький. Или, я не замечаю, как ты тянешься. Станешь с медведя – как тебя потом кормить? Ладно, разнежился. Пошли. Нечего валяться. Еще местных блох нахватаешься – остригу потом налысо, будешь знать!

Он кувыркнулся через плечо, и, встав на лапы, ткнулся мордой мне в ладонь.

– Ну – все, все… Нежности тут развел. Пошли!

Еще полдня мы шли по склону оврага, который, казалось, тянулся нескончаемо. Яркая полоска на востоке сильно приблизилась, и теперь занимала почти все видимое пространство. Все больше становилось побегов – все таких же красных, или желтых. Я еще раз сорвал один, и понюхал:

– Запах, как запах. Травой пахнет, зеленью… Или, как теперь правильно будет – желтенью? Так…

Пес тоже понюхал, но, не найдя для себя ничего интересного, побежал дальше. Я немного отстал, и еще раз сорвал очередной росток.

– Значит, не только животные… То есть – не одни насекомые. Те зверьки, которых ловит в городе щенок. Те звери, которые хотели поймать нас. А теперь – и растения. Почему? И почему мы с псом не изменились? Или – все еще впереди? Нет, не хочу…

Из раздумий меня вывел лай пса. Я поднял голову. Он мчался по склону, делая красивые и длинные прыжки, словно кошачьи. Собаки так не бегают. Я вновь отметил про себя – еще одно доказательство… В следующую секунду меня пробил холодный пот – что-то бесформенное, не уступающее щенку в размерах, выскочило из земли, угрожающе рявкнуло и скрылось среди камней. Щенок в азарте кинулся вдогонку и растерянно закружился на месте.

– Стоять!

Я бросился к нему. Пес злобно гавкал и бросался на какое-то отверстие, не решаясь, однако, туда пролезть.

– Стоять!

Я еще раз крикнул, видя, как при моем приближении, у щенка появляется, исчезнувшая было, отвага. Мало ли, какая тварь могла там скрываться? Судя по мелькнувшим размерам – вполне порядочная. Из отверстия тянуло сыростью и плесенью.

– Сиди.

Оставив пса возле дыры, я сделал небольшой круг. Будь это подземный житель – таких норок могло оказаться немало, и второй, а то и третий вход был бы обязательно. Но осмотр ничего не дал – ни единого отверстия я не обнаружил. Вернувшись к щенку, я призадумался. Вторая половина дня обещала стать веселой – если оставаться на месте и попытаться достать этого зверя. Но что это могло нам дать? Я посмотрел вперед – степь продолжалась еще далеко… Возможно, там, дальше, ничего и нет…

– Ко мне.

Я отошел от норы и снова скомандовал:

– Ко мне!

Пес неохотно подчинился. Я погладил его и заставил сесть возле себя.

– Спокойно… Терпение,

щеня. Подождем, пока он… оно само не выползет наружу. Куда ему, такому здоровому, деться? А, чтобы больше хотелось… Сидеть!

Я опять придавил пса к земле, заставив его вытянуться и лечь, а сам достал из мешка кусок лепешки.

– Так! Посмотрим, что любят эти обитатели равнин.

Я примотал шнурок к куску и положил его возле самого входа. Мы стали ждать. Около часа ничто не нарушало кажущегося спокойствия и тишины. Когда терпение стало иссякать, и я, раздосадованный, уже хотел продолжать путь, в отверстии что-то зашевелилось. Щенок дернулся, но мне во время удалось его остановить, навалившись всем телом.

– Тихо…

Шевеление повторилось. Мелькнула бурая лапа, с длинными и массивными когтями, цапнула землю возле хлеба, и проворно убралась обратно.

– Ага! Нет, дорогой, придется показаться полностью!

Я подтянул шнурок поближе. На этот раз ждать пришлось недолго. Снова послышалось шевеление, опять мелькнула лапа, но ее хозяин упорно не желал вылезать наружу. Пес потянул воздух, и, ткнув меня лапой, осторожно высвободился. Он явно давал мне что-то понять, что я, увлеченный выманиванием зверя из норы, не улавливал. Щенок гавкнул и опять втянул воздух.

– Ну что ты, там… Ах, черт! Точно! Ветер с нашей стороны, прямо к нему! Он нас чует, вот и не выходит. Молодец!

Мы сменили место засады. Но зверь, видимо, потеряв интерес к сухому хлебу, не проявлял больше никаких признаков жизни. Продолжать движение по равнине уже не представлялось возможным – эта незапланированная охота незаметно забрала несколько часов. Выругавшись с досады, я достал припасы и подозвал пса.

– Маху дали… Ушли бы вперед – сейчас, или подходили к окраине, или уже в город входили. Заночуем – и домой. Хватит.

Ночью нас никто не тревожил. Иногда пес вставал и водил носом по ветру, принюхиваясь к чему-то. Ветер приносил ему запахи, говорившие о многом, что было не понятно мне. Погода к утру переменилась – вместо теплого ветерка, дующего с востока, начался южный, более сильный и порывистый. Он срывался со скал и буквально обжигал – я не мог понять, почему! Но потом, потирая в очередной раз глаза, догадался. 0н нес в себе мелкие крупинки песка, врезающиеся в кожу как иголки. Я повернулся спиной к камню и сел на землю. Оставалось только ждать, пока ветер уляжется. О том, чтобы продолжать путь, нечего было и думать. Ветер мигом заставил бы и меня, и пса смотреть только под ноги – а так далеко не уйдешь. Пес чувствовал себя не лучше. Было несколько досадно – срывалось намеченная разведка, ничего особенного не найдено, и, только какой-то неведомый зверь, словно в насмешку, показавшийся из норы, оставил меня гадать, о том, кто же это был? И, в самом деле – кто? По внешнему виду, он казался даже крупнее пса – тех секунд, которые я его видел, не хватило, чтобы разглядеть, как следует. Не зря ли я вообще затеял эту охоту? Вдруг он обладает такой силой и свирепостью, что выведенный из себя, разметет нас обоих? Я хищно усмехнулся – ну нет уж… Животное, которое убегает – само боится! Значит – считает нас сильнее! Вот мы и должны доказать – себе, прежде всего – что это недалеко от истины. И, еще – когда представится такая возможность снова? Не так уж часто у нас появлялись звери на дороге… Правда, он мог находиться там так долго, что мы никогда бы не дождались, пока он захочет еще раз появиться на поверхности. Если он живет под землей – я в этом не сомневался – то вполне возможно, что у него там есть и кладовые, и вода – а раз так, то ему нет никакой нужды рисковать… А жаль – мне вдруг так явственно представился кусок жареного мяса, что я сглотнул. Да, не одно любопытство, а именно это заставляло меня сидеть здесь, тратя и время, и кончающиеся припасы. Желание поймать и убить зверя, чтобы попробовать его на вкус. И ничего, что он мог быть не таким уж и съедобным – это тоже нужно было учитывать. Не попробовав – не узнаешь…