На развалинах мира

Вольный Владимир Александрович

Ветер тем временем продолжал дуть и, похоже, не собирался утихать, неся мельчайшие крупинки пыли и песка. Я укрыл морду пса тканью, сам достал повязку на лицо, и еще глубже вжался в землю. Пыль лезла повсюду – проникала сквозь плотно стянутые рукава, забивала рот и нос, скрипела на зубах, комом сбивалась в волосах… Мне было не очень-то хорошо, а щенку – и вовсе, паршиво. Он чихал, тер морду, и негодующе взлаивал – но ветер так и дул, засыпая нас в укрытии, и устилая все вокруг сплошным ковром. Да, в этой степи хватало сюрпризов, и этот оказался не из самых приятных. А ведь еще пару часов назад ничто не предвещало такого исхода. Ни встать, ни отыскать более подходящее место мы не могли. Когда я приоткрыл лицо, чтобы рассмотреть местность, песок буквально иссек мне его, так и не дав ничего рассмотреть. Все было в сплошной пелене.

Пылевая буря продолжалась около трех часов. У меня отекли ноги, дышать под повязкой

было тяжело. Но, стоило только слегка отодвинуть полог, под которым мы прятались, как песок начинал забивать горло и легкие, отчего и я, и пес, долго откашливались.

Ветер стих так резко, что я решил что оглох – так неожиданно он прекратил дуть. О том, чтобы продолжать движение к востоку, нечего было и думать – теперь все сливалось, и даже нюх щенка мог не помочь, если бы мы заплутали среди этого песчаного однообразия. Ничего не было видно – только темные скалы с одной стороны, и, едва различимые холмы – развалины города – на севере. Я вздохнул – так хорошо начавшееся путешествие, так плохо заканчивалось. Пес тявкнул и с силой отряхнулся. От его шерсти во все стороны полетела песчаная пыль.

– Живой? И то хорошо. Все, Черный, приключения закончились. Теперь бы нам до подвала, как ни будь, добраться…

Ветер принес с собой и большое количество сухой древесины – палки, ветки, сломанные деревца. Я собрал их в охапку и забросил за спину – если не успеем до развалин, ночевать опять придется в степи. Пес уловил, чем я занимаюсь, и тоже внес свою лепту – принес в зубах несколько веток.

– Соображаешь… Спасибо, родной. Будем вечером с огнем.

Я подумал – что, если навьючить охапку на щенка? Он мог бы справится с такой задачей – сила у пса имелась. Трудность этого заключалась в том, что вот научить его что-либо таскать на спине я еще не пытался. Но представить, как это будет выглядеть, я не успел. И пес, и я, одновременно подняли друг на друга глаза – я почувствовал, как знакомая волна обостряет мой слух, а руки напрягаются для предстоящей схватки! Пес прижал уши и заворчал…

Земля, метрах в пятнадцати от нас, вспучилась, комья полетели в разные стороны, и нашим глазам предстала запоминающаяся картина – уже знакомая, внушительная лапа, показалась над образовавшимся холмиком, потом другая – и на свет вылезло что-то, очень отдаленно напоминающее крупного барсука. Рассмотреть толком я его не успел – собака сорвалась с места и с оглушительным лаем кинулась к зверю. Я только выматерился от злости – она непременно спугнет животное, надежду, увидеть которое еще раз, я уже потерял. В итоге, так оно и получилось. Пес подбежал к яме – оттуда вылетел ком земли прямо ему в морду, отчего мой щенок на пару секунд ослеп, а затем та же лапа отвесила ему такую затрещину, что он кубарем покатился с холма. Я вскочил, судорожно нашаривая копье. Но зверь, удовлетворившись проделанным, уже спускался по выкопанному ходу обратно. Я стоял возле отверстия и яро ругал щенка, а тот виновато поджал хвост, не решаясь подойти поближе. Мы опять упустили этого странного зверя – а мне так хотелось увидеть его вблизи! Я даже не думал, что он может оказаться опасным, из-за своей величины. Хотя, обычная росомаха, которая вряд ли была больше, запросто могла растерзать и щенка и предоставить нешуточную угрозу, для меня самого. Что-то очень знакомое было в его внешности – но я так и не смог заметить – что?

Пес напрягся, навострил уши… Я подумал – это не спроста. И снова, как в прошлый раз, и далеко от нас, земля разлетелась, и на свет появились длинные когти… Я увидел их, и резко бросил:

– Стоять! Стоять, кому говорю!

Задень щенка этот зверь своими лапами всерьез – и я смело мог рыть ему могилу. Коготь зверя был в четверть размера моего ножа – а я не считал его слишком коротким… Пес, весь дрожа, рвался с места, но я был непреклонен. Зверь не стал выползать – его лапа прошлась по краям ямы, как бы уминая землю, а затем скрылась в глубине. Он не стал показываться, видимо, чуя нас своим обонянием.

– Ну? Что делать будем?

Щенок скалил клыки, порываясь вскочить…

– Конечно. Куда тебе сейчас советовать.

Идея пришла внезапно. Я как-то читал, как лисиц, прячущихся в норах, выкуривают с помощью дыма. Как бы там не было – тот, кого мы преследовали, тоже обитал под землей. Правда, он умел рыть ходы с такой скоростью, что я диву давался… Но уйти от дыма даже ему будет непросто. Я перевел взгляд на охапку, оставшуюся на песке.

Задумано – сделано. Я сорвался с места и принялся, как угорелый, собирать все, что могло гореть. Дров, припасенных для костра, могло не хватить. Огонь следовало устроить возле всех выходов, какие отрыл зверь, оставив только один – для тяги. Я не знал, зачем он так порывается наружу – может, песок и пыль занесли его ходы и он стремился к воде… Или пища зверька могла быть только

на поверхности – неважно. Но снова сидеть и ждать, пока он соизволит выбраться – нет!

Пес привстал с места и спустился с холма, обходя его по кругу. Я не стал ему мешать, полагая, что урок пошел впрок и теперь щенок не станет напролом бросаться навстречу зверю, если тот вдруг выползет из-под земли. Пес сделал один круг, второй, третий… Я не понимал его тактики, и с интересом следил за маневрами собаки. А он, опустив морду к земле, иногда останавливался, потом снова делал шаг и опять останавливался. Круги становились все уже – он постепенно поднимался к вершине. Он слышал зверя! Я увидел, как из отверстия, оставленного специально, стал валить дым – внутренняя тяга работала безукоризненно. Но, на этот раз – не в пользу зверя. Кроме того, дым стал просачиваться из вовсе неприметных щелей в холме, далеко от того места, где мы находились – норы у того были солидные!

Мы оба увидели, как отвалился кусок земли, а затем, с надсадным кашлем, наружу вывалилось что-то бурое – и я не сразу понял, то это и есть тот самый зверь! Зато это понял мой пес! Он рванулся наперерез, отрезая ему дорогу к ближайшей дыре. Но и зверь оказался не менее проворен – он загреб лапами кучу земли, и так сильно швырнул ее навстречу, что щенок опять слетел с ног и откатился в сторону. Пока я вскакивал, зверь скрылся среди камней. Но теперь я знал, что он не сможет скрыться в норе – дым валил отовсюду…

Пес, отброшенный землей, беззвучно появился среди камней и, преодолев в несколько прыжков, около пяти метров, так же молча вцепился клыками во что-то… Послышалось злое, то ли рычание, то ли хрюканье, и я увидел, как бурая масса, прятавшаяся среди валунов, поднялась, словно на дыбы. Еще мгновение – и оно упало на спину, подмяв под себя щенка. Я закричал, подумав, что сейчас потеряю своего любимца. Но с ним не так-то легко было справиться – он ужом вывернулся из-под зверя и отскочил от него на пару шагов. Зверь тоже весь подобрался, не спуская со щенка настороженных, злых глаз. Я размахнулся и метнул копье. Оно впилось в землю возле самой морды – тот успел непостижимым образом среагировать на свист, и отскочил. И тут, щенок, до того не решавшийся нападать, сразу использовал благоприятный момент, и, догнав зверя, с ходу ударил его грудью. Это был первый раз, когда я видел, как он использует этот прием – и не мог не оценить его по достоинству. Зверь словно споткнулся и, несмотря на весь свой вес, пропахал по склону около двух метров мордой вперед. В следующее мгновение пес ухватил его клыками за шею! Но, все же, тот был гораздо крупнее и сильнее пса – мотнув башкой, он просто сбросил его с себя, а затем поднял лапу, собираясь распороть ему бок своими страшными когтями. Мне хватило мгновения, чтобы все это увидеть и успеть подбежать к месту схватки. Я выхватил лук и, почти не целясь, послал в зверя стрелу. Она чиркнула по его макушке и отвлекла на секунду от собаки. Пес успел избежать удара – лапа с когтями шарахнула по камням. Отбросив лук – на столь близком расстоянии я не отваживался стрелять, боясь попасть в собаку. Я поднял копье и с силой ткнул им перед собой. Раздался звук, похожий на скрип – лезвие пробило бок животного. Но живучесть того была на высоте! Он выдернул копье у меня из рук, и попытался пробежать с ним еще несколько метров, намереваясь скрыться в яме. Пес, улучив момент, снова сбил его с ног, предоставив мне возможность выхватить меч… Удар, второй! Зверь захрипел, не сводя с меня кровавых глаз, стал оседать на задние лапы. Он взмахнул передними – когти буквально просвистели мимо моего живота. Меч прорубил ему шею почти пополам…

Я отскочил и, вырвав из туши копье, изготовился для еще одного удара. Но он не потребовался. Зверь вздохнул еще раз и, судорожно загребая землю, вытянулся во весь рост.

Величина зверя поражала – он оказался в два раза крупнее собаки – почти доходил мне до колен! Если его резцы – у него были не зубы, а именно резцы, не казались столь опасными, то когти, на очень больших передних лапах, могли заставить позавидовать медведя… Голова тупая, массивная и чем-то напоминающая крысиную и свиную одновременно. Цвет меха, покрывавшего его полностью – бурый, с коричневыми отметинами на брюхе. Я вгляделся – если отбросить то, что размеры не соответствовали действительности, более всего он походил на крота, но со свинячьей головой, только увеличенного в сотни раз! На это указывали и глаза зверя – маленькие и подслеповатые, явно не приспособленные для того, чтобы разгуливать по земле. Зато широкий нос зверя мог очень хорошо улавливать запахи – как под землей, так и снаружи. Сходство со свиньей заключалось в странном носе зверя – он был похож на пятачок, но только черного цвета. С тех пор, как я вышел из подземелья, не считая собаки, это был первый, увиденный мной вблизи крупный зверь – и он не походил ни на что, что водилось на земле до катастрофы!