На развалинах третьего рейха, или маятник войны

Литвин Георгий Афанасьевич

Во Второй мировой войне США проводили сходную политику: вначале бомбардировка противника авиацией, и только когда все живое уничтожено, американцев поднимали в атаку. Янки потеряли за всю Вторую мировую войну на всех фронтах всего 300 тысяч человек. 3 марта 1945 года генерал Омар Бредли вычислил: «Взятие Берлина будет нам стоить сто тысяч человек. Тяжелая цена для исключительно престижной цели» (из книги «Война между генералами» Давида Ирвинга, с. 376). Поэтому решили, пусть берут Берлин «дикие монголы», как называл нас американский генерал Паттон. Вот его высказывания о русских: «Русские — подлая нация монгольских дикарей, каждый из них сукин сын и варвар, готовый вступить в заговор с евреями или с кем угодно,

лишь бы коммунизировать Европу и Америку». А когда немцы практически разгромили американцев в Арденнах, то Эйзенхауэр, направив в Москву своего адъютанта Теддера, просил срочной помощи у этих самых «монголов». В Арденнах янки потеряли 70 тысяч убитыми и ранеными и огромное количество военной техники. Лишь наступление Красной Армии спасло их от полного разгрома.

В июле 1945 года Паттон пишет жене: «Берлин нагнал на меня тоску. Мы уничтожили то, что было, возможно, хорошей расой (немцев), и мы сейчас заменяем их дикими монголами». А в августе заносит в свой дневник следующую запись о русских: «У меня нет никакого желания понимать их, разве что только для того, чтобы подсчитать, сколько нужно свинца и стали для того, чтобы убить их». 31 августа в письме жене он же сообщает: «Весь этот шум в прессе по поводу братания с русскими лишь только показуха!»

Давид Ирвинг в той же книге пишет: «Паттон так же как и Монтгомери (английский фельдмаршал) в частных беседах считали, что если существует опасность войны с Россией… лучше начать сейчас, когда мы хозяева в небе…»

Нет, у России, как видно, после войны не было даже короткой передышки, чтобы вдохнуть полной грудью мирного воздуха. Так, к примеру, первые попытки сколачивания международного неонацистского клана берут свое начало еще со времен Второй мировой войны и непосредсвенно связаны с именами Отто Скорцени и Рейнгарда Гелена — двух видных нацистов, которым Гитлер доверял выполнение кровавых операций.

Скорцени основал значительное число террористических групп во многих западноевропейских странах и был вместе с шефом гестапо Мюллером одним из главных организаторов заранее спланированного переселения крупных нацистов в Латинскую Америку. Гелен после поражения в войне наладил связи с американской секретной службой и с помощью последней стал шефом БНД разведки ФРГ, кресло которой занимал в течение многих лет.

Одним из важнейших уроков исторического сражения с фашизмом является осознание широкими массами той величайшей опасности, которую он представляет для дела мира и социального прогресса, для цивилизации в целом. И уроки, преподнесенные историей, меньше всего можно считать ушедшими в прошлое, но нельзя допускать недооценку этого коварного и злобного врага. Неонацизм это оголтелая, патологическая идеология, обращающая недовольство люмпен-пролетарской и мелкобуржуазной массы, незрелой молодежи против организованного движения сил мира и социальной справедливости. В историческом аспекте неофашизм — это злейший враг всех миролюбивых сил. И это не только национальное или региональное явление. Оно присуще всему миру. Авантюризм, готовность ставить на карту жизненные интересы человечества во имя своих узких корыстных целей — это особенно обнажено в политике агрессивных кругов крупного капитала.

Если вернуться в прошлое, то можно увидеть, что в становлении нацизма весьма важную роль сыграли масоны и, прежде всего его идеологической основы. Наряду с проповедью исключительности «избранных», масонство несло в мир свои космополитические постулаты, как принадлежность к «всемирной религии», лицам «неизбранных» наций предлагалось «освобождение от предрассудков своей родины». Совсем недавно обанкротившееся движение «Демократическая Россия» с трибуны своего съезда «устами» самой демократической дамочки В. Новодворской провозгласило: «Или Россия идет на Запад, или в могилу». Третьего

пути у «демороссов» для России, как видно, просто не существует.

Словом, многие из этих установок были позаимствованы «архитекторами» нацизма в Германии и фашизма в Италии для реализации своих грязных целей. Впрочем, публично фашистские и нацистские лидеры предавали масонство анафеме. Но, как покажет время, это была тонкая игра.

Нацисты избрали себе эмблему — свастику, древний символ магической силы. Отличительным знаком эсэсовцев стал типично масонский символ — череп с накрест сложенными костями. Он должен был напоминать о презрении к смерти. Фашистское приветствие вытянутой на уровне плеча правой руки тоже взято из масонских ритуалов (знак воздуха).

В журнале «Троммлер» («Барабанщик») писалось в те годы моей работы в Германии следующее: «Пересмотрев нашу историю, мы должны прежде всего уделить внимание вопросу о несправедливо возлагаемой на нас, немцев, вине за возникновение Второй мировой войны». А газета «Гек» утверждала: «Мы защищаем нашу страну, Германию, и выступаем за ее воссоединение, а потому мы считаем своим врагом марксизм, коммунизм, социализм всех направлений и оттенков, равно как и жалкий, беспомощный и половинчатый либерализм…»

А вот что говорил Гергард Опиц из Гамбурга, бывший эсэсовец, а затем издатель «национал-политических трудов»: «В 1945 году мы не бросили оружие. Надо извлекать и демонстрировать его. Настанет день, когда вермахт снова пройдет маршем через Бранденбургские ворота!»

После победы над фашизмом мысль еще об одной войне здравым людям не могла даже прийти в голову. А если кое-кому и приходила, то казалась лишь «теоретической» возможностью. Кто действительно мог подумать, что появятся люди, которые будут призывать забыть нацистские преступления.

А ведь еще недавно по дорогам Европы и всего мира нескончаемым потоком шли люди: демобилизованные солдаты, колонны пленных, освобожденные узники концлагерей, увезенные в рабство, согнанные со своих родных мест войной беженцы и переселенцы. Далеко не всех ждали дом и семья. Многие из них находили лишь пепелище. Так начинался новый отрезок мировой истории, народы заново решали свою судьбу. Они не хотели ошибаться и жаждали только мира. Но вскоре цепочка «малых» военных авантюр и «грязных войн» снова протянулась через все послевоенное время вплоть до наших дней…

Во всем мире часто говорили об «экономическом чуде» в Западной Германии и считали автором его министра народного хозяйства послевоенной Германии Эрхарда. Необходимо при этом учитывать детали политического фона, на котором проходили экономические преобразования.

Началом экономических преобразований считается 21 июня 1948 года. Начались они с денежной реформы введением германских марок взамен рейхсмарок. Сперва каждый немец получил всего сорок новых марок, позже к ним добавили еще двадцать. Пенсии и заработную плату стали тоже платить в «новых», и пересчитали их курс как один к одному. Наличность и сбережения частных лиц обменяли в соотношении 1:10. Предприятиям выдали денег столько, чтобы хватило для выплаты первой зарплаты, а дальше им предстояло существовать только за счет продажи производимой продукции. Долговые обязательства банков бывшего рейха были практически все аннулированы. Такая конфискационная денежная реформа правительства Аденауэра могла вызвать возмущение, но она проводилась на основании декрета военных оккупационных властей, а поэтому немцам пришлось смириться с такими мерами. Реформа цен вступила в силу через три дня после начала денежной реформы, но она уже проводилась самими немцами. Эрхард отменил сотни постановлений, всяких предписаний, регулировавших и цены и другие постановления экономической жизни. В своих начинаниях он постоянно получал поддержку американского военного губернатора генерала Клея.