На Рио-де-Ла-Плате
Шрифт:
— Поезжайте! Передайте сеньору Хордану привет от меня, расскажите ему, что вы видели здесь, и сообщите, что я вел себя как преданный ему человек! Если вы все время будете ехать прямо, то попадете в его штаб-квартиру.
И они умчались галопом, радуясь своему спасению.
— Tempestad! [139] Я себе намотаю это на ус, сеньор! — прорычал майор.
— Вот-вот, сделайте милость, намотайте! Буду рад. А теперь, пожалуйста, продолжим прерванную поездку.
139
Здесь:
Я поехал вперед, мои товарищи держались рядом со мной. Далее следовал майор со своими солдатами. Мы мчались как можно быстрее и спешили не зря. Брат Иларио все понял. Он сказал мне:
— Значит, вы думаете, что они везли контракты от Тупидо?
— Несомненно.
— Ах! А если бы они прибыли раньше, когда мы еще оставались у Хордана!
— Мы бы поборолись за свою жизнь.
— Быть может, нам еще придется посражаться, ведь Хордан, получив контракты, немедленно вышлет погоню.
— Несомненно.
— Мы находимся в пути всего час. И через час посыльные будут у него. У реки мы окажемся лишь через четыре часа. Нам нужно спешить изо всех сил, иначе преследователи настигнут нас.
— Вы правы. Но если даже мы поспешим, все равно они наткнутся на нас, если плот задержится.
— Что же делать? Неужели придется проливать кровь?
— Может быть. Если не увидим плот, то ждать на берегу не станем, поедем навстречу.
— Верно. Тем самым удлиним путь, который придется проделать нашим преследователям. Но вот согласится ли на это майор?
— Куда ему деваться?
— Он попытается силой остановить нас.
— Подумаешь! Его люди побаиваются наших револьверов.
Мы подгоняли наших лошадей. Несколько раз Кадера пытался заставить нас сделать привал, но тщетно. На его окрики мы не обращали внимания. Тем не менее прошло еще почти четыре часа, прежде чем мы добрались до реки. Нашим глазам открылся длинный, прямой участок; было хорошо видно все происходившее вверх по течению. Мы не заметили нигде ни плота, ни какого-либо другого судна.
— Будем ждать здесь, — промолвил Кадера. — Пусть лошади отдохнут. Мы и так мчимся как угорелые!
— Я здесь не останусь! — ответил я.
— Почему?
— Здесь нет травы для лошадей, только сухой камыш.
— Вы хотите поискать пастбище? Не стоит труда. Лошади ведь всю ночь паслись.
— Ваши, но не наши. Они со вчерашнего дня простояли в сарае и не получили ничего, кроме жалких сухих листьев кукурузы. Если хотите гнать лошадей во весь опор, нужно их кормить.
— Мы же поплывем на плоту, им не придется мчаться во весь опор. Они отдохнут.
— На плоту трава не растет. Едем дальше, вверх по течению!
Я погнал своего коня в этом направлении.
— Стой! Вы останетесь здесь! — скомандовал он.
Я продолжал
— Стой, говорю я тебе! — прорычал он. — Или я буду стрелять!
Я обернулся. Он держал в руке пистолет. Я выхватил револьвер.
— Прочь оружие! — приказал он.
— Глупости! — ответил я. — У меня двенадцать зарядов против одного вашего. Впрочем, что скажет сеньор Хордан, если сделка расстроится из-за того, что я буду убит! Подумайте, что вы делаете!
— Да кем вы себя считаете? Вы думаете, вас пальцем тронуть нельзя?
— Разумеется. Я поеду дальше. Хотите стрелять, стреляйте!
Мы поехали вперед, не оглядываясь на майора. Он со своими солдатами мог бы всех нас перестрелять, но все же остерегся, впрочем, иначе и быть не могло. Естественно, все они ругали и проклинали нас на чем свет стоит. Дорога, лежавшая впереди, вовсе не подходила для поездок верхом. Топь, кругом только топь и камыши. Нередко нам приходилось делать огромный крюк, чтобы обогнуть опасное место; впрочем, нашим преследователям пришлось бы преодолевать те же трудности, если бы они вздумали нас настичь.
Конечно, волей-неволей мы прокладывали им путь, поэтому, двигаясь по нашим следам, они ехали бы, наверное, быстрее, чем мы теперь. Ни плота, ни какого-либо судна на реке по-прежнему не было видно. Майор непрестанно окликал нас. Он был взбешен из-за того, что ему пришлось следовать за нами; его товарищи не переставали сыпать ругательства, но мы не обращали на них внимания.
Наконец мы достигли места, где берег несколько вдавался в воду, и тут впереди мы увидели очень длинный плот, медленно спускавшийся к нам навстречу.
— Слава Богу! — крикнул майор. — Конец всей этой дури. Эти люди возьмут нас с собой.
— Если захотят! — вставил я.
— Должны, должны! Мы их заставим.
— Даже и не пытайтесь. Лучше, если мы хорошенько им заплатим.
— Кто же даст нам деньги?
— Я.
— Чудеса! Это мне нравится. Ладно, торгуйтесь с ними.
Я подъехал к реке и, приложив к губам обе ладони, крикнул плотовщикам:
— Эй! Возьмете нас в Буэнос-Айрес?
— Мы не доберемся до него.
— Ничего страшного!
— Сколько вас человек?
— Два десятка, и еще десять лошадей. Сколько нам нужно заплатить?
— Сто бумажных талеров.
— Вы их получите.
— Тогда причаливаем!
Плот был составлен из двенадцати длинных клеток. Он глубоко осел в воду, на обоих его концах имелось по дощатой будке. Правили им двенадцать или тринадцать дюжих, почти совсем раздетых мужчин. Прошло более четверти часа, прежде чем плот достиг берега; я напряженно прислушивался: не послышится ли конский топот? Если вестовые сразу переговорили с Хорданом, то преследователи находятся уже где-то близко. Майор спешился, его люди поступили так же; мы тоже спешились. Я приблизился к повстанцу-капитану и тихо спросил его: