На шпильках по джунглям
Шрифт:
– Верунчик ужасно страдает. Вы так обидели ее вчера. Уехали, оставили ее одну наедине с проблемами!
Еще подруги и виноваты оказались.
– Пока не извинится Вера, мы и пальцем не пошевелим.
Крис понял, что спорить бесполезно. И снова принялся давить на жалость. На сей раз уже в отношении Верунчика.
– Вера не может ходить. Она вчера слишком поторопилась снять повязку. Нога у нее за ночь невероятно опухла. Она лежит в постели и умоляет, чтобы вы вернулись.
– Позвони ей и скажи, пока не извинится перед
Пришлось Крису набрать номер. Но хитрая Вера трубку не сняла.
– Позвони домой. Пусть Лимпо передаст ей трубку.
Тут уж Вере деваться было некуда. Пришлось ей извиняться. А Леся, памятуя о проведенной на полу аэропорта ночи, постаралась, чтобы извинения кузины были как можно более полными. В конце концов, Верунчик даже разрыдалась:
– Вы жестокие! Я могу остаться соломенной вдовой, не выйти замуж за Криса, а вам и дела нет! Если так, то уезжайте! И пусть моя судьба останется на вашей совести!
Уму непостижимо, как маленькая Вера умудряется вечно так повернуть дело, что все вокруг оказываются ей что-то должны! Но в данном случае любопытство мучило подруг все сильней. И Кира сказала Крису:
– Если твоя семья окажет нам всестороннюю поддержку в расследовании, то мы возьмемся за это дело. Но если кто-то из них до сих пор против, то…
– Они на все согласятся!
– Нет, ты предварительно позвони им и узнай точно. Не хотим повторения вчерашнего.
Загнанный в угол Крис послушно позвонил брату с сестрой. И лишь после данного ими обоими согласия подруги подхватили свои чемоданы и переместились в сторону кафетерия. На робкие попытки Криса направить их в другую сторону, в сторону выхода из аэропорта, они отвечали, что имеют право на чашку кофе и полноценное объяснение того, что произошло.
– Теперь уже не мы к тебе обратились с предложением, а ты к нам прибежал с просьбой! Денег за расследование можешь нам не платить, но слушаться нас изволь!
Кажется, они нашли верный тон в разговоре с Крисом. Теперь он был с ними шелковым. И от перепадов его настроения не осталось и следа.
Усадив подруг за столик, Крис сам сбегал за кофе и даже купил две марципановые булочки, о которых подруги его и не просили. И лишь потом принялся рассказывать о новой беде, постигшей семью.
– Бет нашли сегодня в пять утра. Памела – Пэм в это время вернулась домой, пошла к себе и заметила, что у Бет открыта дверь ее гостевого домика.
– А почему сама Пэм не спала этой ночью?
– У сестры нет четкого распорядка дня. Частенько она ночами напролет куролесит, а потом отсыпается.
Интересно, где это Пэм куролесила той ночью? И как ей такое вообще пришло в голову, если тело ее горячо любимого отца еще даже не предано земле? Или не так уж Пэм и любила своего папочку? А может, даже вовсе не любила и поэтому прошлой ночью активно праздновала его кончину? Радовалась, так сказать?
Но об этом подруги
– Так вот, Пэм заглянула в домик к Беатрис и увидела, что та лежит на полу, вся синяя, и не дышит.
– Ужасно!
– А где, ты говоришь, нашли Беатрис?
– В домике для гостей. Она там частенько ночевала в отсутствие отца. Большой дом был для нее слишком велик. А вот маленький домик для гостей пришелся ей по душе.
Но когда подруги уходили, Беатрис спала на диване в гостиной. Странно. Выходит, ночью она встала, переместилась в домик для гостей и уже там встретила свою смерть?
– А что же именно с ней случилось? Как она умерла?
– В полиции говорят – это отравление.
– Беатрис вчера вечером изрядно выпила виски.
– Да. Но умерла она не от спиртного. В доме отца не имелось спиртного, каким можно отравиться. Только высококачественный алкоголь. И к тому же у Бет была к нему изрядная стойкость.
Подруги вспомнили, как бодро вчера вдова хлестала один стакан виски за другим, особо не пьянея, и поспешили согласиться с Крисом.
– Хорошо, но почему полиция поспешила обвинить в случившемся вас? Возможно, Беатрис сама приняла яд?
– Есть записка, в которой написано: «Я все сделала сама». Но полиция считает, что эта записка фальшивая.
– Почему?
– Она написана печатными буквами. И в этой короткой фразе сделаны сразу две грамматические ошибки.
– То есть Бет была неграмотной?
– Беатрис была небогатой, но она происходила из интеллигентной семьи. И сама закончила колледж с отличием. Конечно, она знала, как пишутся такие простые слова! Эта записка написана кем-то другим!
– Допустим. Но как полиция установила, что Бет именно отравлена?
– Во-первых, цвет лица. Он был синий с какими-то пятнами, которые характерны для отравления одним растением – зум-зумом, алкалоиды которого используют негритянские колдуны для своих зелий.
– Они ими травят людей?
– В малом количестве вытяжка из этого растения является сильным стимулятором для мужчин. Но если переборщить, то наступает сильная тахикардия, сердце колотится, словно бешеное. Сосуды не выдерживают такой нагрузки и…
– Все ясно! – перебила его Кира. – И где можно купить такое средство?
– Где угодно. В любой лавочке, где торгуют черные.
– В доме твоего отца полно черной прислуги. Возможно, кто-то из них и плеснул яду хозяйке?
– В том-то и дело, что полиция вначале тоже так подумала. Стали допрашивать прислугу. И Сесилия – личная горничная Беатрис – призналась, что где-то около месяца назад она сама бегала в лавочку к своему дяде, который торгует этим снадобьем. Она купила бутылочку настойки зум-зум. И сделала она это по личной просьбе самой хозяйки.
– Беатрис заботливо запаслась ядом? Но кого она собиралась им травить?