На шпильках по джунглям
Шрифт:
– Думаю, что никого. Беатрис просто хотела немного подстегнуть… м-м-м… пыл моего отца.
– Ах, вот оно в чем дело!
Господин Якоб, несмотря на свой бравый вид и телесную крепость, начал уже сдавать как мужчина. Его молодой жене это не нравилось. И она послала прислугу за снадобьем.
– И где эта штука хранилась?
– В этом-то и весь ужас ситуации! Бутылочка с настойкой нашлась в спальне Пэм! И теперь она, а также мы с Петресом под подозрением у полиции! И это несмотря на то, что бутылочка оказалась почти полной!
– А вы этого не делали?
– Нет, конечно!
Голос Криса звучал достаточно искренне. Но вот могли ли ему верить подруги? И если даже сам Крис не виноват, то так ли уж невиновны его взбалмошная сестрица и мрачный, занятый исследованиями черных африканских культов поклонения мертвым братец?
– А как сама Пэм объяснила наличие бутылочки с настойкой зум-зум у нее в комнате?
– Сказала, что понятия не имеет, откуда у нее взялся яд. И что она всю ночь провела со своими друзьями. И у нее алиби.
Снова у Пэм алиби на время очередного убийства. Удивительно предусмотрительно и даже в какой-то степени подозрительно.
– А что за алиби? Оно подтвердилось?
– Полиция тут же, несмотря на позднее, верней, раннее время, связалась с теми ребятами, с которыми была Пэм ночью. Они ее алиби подтвердили, так что сестру не арестовали. Но все равно она на подозрении у полиции. И мы с Петресом тоже! У нас-то с ним алиби нет! Петрес провел ночь в компании своей новой Лиззи, она ему, как и все прежние, и служанка, и любовница. Но к ее показаниям полиция отнеслась с подозрением. А я… а у меня даже такого алиби нету. После вашего отъезда Вера почувствовала себя плохо, и эту ночь я провел в своей спальне! Один! У меня нету никакого алиби. И в полиции мне уже заявили, что это очень и очень плохо для меня!
Крис так явно дрожал за свою шкуру, что подругам даже стало немного противно. Нет, ну что за жалкую личность выбрала себе в мужья Вера! Уж после трех неудачных замужеств могла бы стать чуточку осмотрительней. Да этот ее Крис, он просто слизняк. Избалованный мажор.
В любой момент, если только запахнет жареным, он предаст Верунчика, и глазом не моргнет. И еще это его странное поведение и часто меняющиеся настроения. Да и тот факт, что Крис лечился в психиатрической клинике, тоже кое-чего стоит.
– Пожалуйста! – воскликнул Крис, видимо, прочитав на лицах подруг сомнение. – Я вас очень прошу!
Он так слезно умолял подруг о помощи, что они согласились. Да им и самим было интересно узнать, кто же спровадил на тот свет супругов. Их дочь? Кто-то из сыновей? Или все же тут постарался кто-то другой?
– Сейчас мы должны поехать домой к твоему отцу. Пэм все еще там?
– Да. Думаю, что да. Куда ей деваться? Полиция взяла с нее обещание, что она никуда не будет отлучаться из Кейптауна.
– Нам надо осмотреть место преступления.
– Значит,
– Да. Но с одним условием…
– Я все помню! Я, брат и сестра будем оказывать вам всестороннюю поддержку.
– Да. И у нас есть еще одно условие.
– Какое?
– Если выяснится, что убийца – это все же кто-то из вас, вы не станете требовать от нас, чтобы мы его покрыли. Узнаем, что преступник ты или Петрес, сразу же сдадим вас в полицию. И без обид, да? Договорились?
Было видно, что Крису это совсем не понравилось.
– Я бы предпочел, – нерешительно проблеял он, – чтобы все тайны, даже самые ужасные, остались в кругу нашей семьи.
Нашел дурочек!
– Покрывать убийцу мы не будем! – твердо заявили ему подруги. – Но зато обещаем: если преступление совершил кто-то другой, то мы этого человека вычислим. И тень подозрений с вашей семьи будет снята.
Это Крису понравилось куда больше.
– В нашей семье нету убийц, – заявил он. – Хорошо. Я согласен.
Ударив по рукам, подруги заключили договор с Крисом. И теперь с чистой совестью могли возвращаться назад. На душе у них было суетно. Плохо, однозначно плохо, что Беатрис умерла. Подругам было искренне жаль молодую вдову, которая вышла замуж за старика исключительно ради его денег, а денег-то его как раз и не получила.
И все же, несмотря на свою очевидную расчетливость, Беатрис нравилась подругам даже больше, чем все остальные. И они возвращались еще и потому, что хотели найти ее убийцу. Справедливость должна восторжествовать. А если это кому-то и не понравится, то подруг это не волнует.
Глава 9
Сегодня дом господина Якоба был объят настоящей скорбью. Вся прислуга ходила с траурными бледными лицами. Слуги уже успели раньше переодеться в черные одежды в знак печали по погибшему хозяину. Но если тогда траур носил скорей официальный характер, то сейчас челядь была искренне расстроена смертью своей молодой хозяйки.
Если перед старым хозяином тут трепетали, то молодую хозяйку слуги искренне любили. Бет была строга с ними, если случались провинности, но при этом и справедлива. И когда подруги попросили кого-нибудь из прислуги рассказать про свою молодую хозяйку, охотно вызвались многие. Но тут же послышались недовольные голоса:
– Пусть говорит сначала Роза. Она служит в этом доме дольше всех нас. Знает все здешние порядки.
Розой звали огромную негритянку, служившую в доме господина Якоба еще с его младенчества. В доме господина Якоба все слуги имели черный цвет кожи. Он вырос в патриархальной семье, где издавна использовался труд черных рабов. За многие сотни лет белые протестанты, бежавшие из Европы в поисках лучшей доли, сумели так сродниться с коренным черным населением Африки, что между ними сложились удивительные отношения.