На скосе века

Коржавин Наум Моисеевич

И живи — не стой на страже, Злясь… грубя… Не доказывай… Докажут Без тебя.

Поражение

«Всё катится к чёрту?» — вот так про свой город и дом! И вьюнош гордится мошенством, как верностью рыцарь. Раз гибнет Россия, то доблесть — нажиться на том. И надо успеть, и нельзя не успеть поживиться. «Всё катится к чёрту!» — я слышу опять и опять. Привычка к бессилью? Что спорить, мол — косит

косая. И стало как будто нелепо Россию спасать, Хоть вовсе не стало разумней — скорбеть, не спасая. Всю жизнь только этим я жил — в том был крест мой земной. Был яростно стоек — теперь я растерян и кроток. Но всё испарилось — что было когда-либо мной, Светило в паденьях, держало в открытьях и взлётах. Всё — давний мой бунт и последняя мудрость моя, А вьюнош традиции верен в своих похожденьях. Как некогда мы ускользающий смысл бытия, Он ищет упорно путей к отмыванию денег. Он — наша свобода. Её воплощенье и бред. И вот на свободу натравлена ярость народа. И кто-то решает: «Раз так, значит выбора нет. Придётся его защищать, защищая свободу». А я не могу… Тошно, вьюнош, хоть нет уже сил!.. Свободу люблю, хоть как в знанье, в ней много печали. Мне стыдно. С чего? Ведь не я же тебя породил. Не мне ты внимал… Что ж я вдруг за тебя отвечаю? Прости меня, вьюнош, за то, что ты вырос таким. Коррозии духа способствует времени сырость. Я всё претерпел, сделал всё, чтоб ты вырос другим. Прости меня, вьюнош, не вышло — другим ты не вырос. Закончено 6 октября 1995.

* * *

На склоне лет — сказать по чести, Милей оседлое житьё. И я бы рад сидеть на месте, Да только место не моё. А где моё — там нынче худо. Всё тонет, смыслу изменя… Но я спешу туда отсюда — Домой, где всем не до меня. Бостон, январь 1993

* * *

Чудак… Неумеха… Почти что калека — Я всё же в рубашке родился, наверно: Три четверти прожил Двадцатого века И вот уж два года живу в Двадцать первом. За что мне удача счастливая эта? Чем я заслужил эту щедрую милость? Я многих не лучше, кого уже нету, И многих не хуже… Но так уж случилось. Кто вспомнит теперь, как хватались мы жадно За веру в свой путь среди волн океана. Как ложь нас накрыла волной своей смрадно, И правдой светила нам фата-моргана. Как гнались за ней мы в том кружеве грозном, Боясь упустить, лишь о том и печалясь, И как нам хотелось хотя бы по звёздам Постичь, где мы есть, — но и звёзды качались… Как снасти скрипели, как лопались скрепы, И как миражи миражами сменялись, И как всё равно штурмовали

мы небо, А небо сквозь слёзы над нами смеялось. Но мы — мы не слышали этого смеха, Лишь кошки на сердце скребли… Но впустую. Пьянила нас вера в возможность успеха, Мы неба не видели, небо штурмуя. Но пёрли, ни грому, ни смеху не внемля, По сути, понятья о нём не имея. Лишь рухнув, лишь больно ударясь о землю, Впервые узрели мы небо над нею. Мы верили в штурм — гордо, страстно и бурно, Нам жизнью была эта вера пустая. Мы власть имитаторов этого штурма Отвергли — её чистоту соблюдая. За это карали. Но зря, бесполезно. Мы веру спасали под гнётом свирепым, И только свалившись в реальность, как в бездну, Мы небо открыли и землю под небом. Открылись земные пределы и меры, И в эти пределы зажатые страсти. И в небо высокая, тёплая вера — Вся прелесть земного нелёгкого счастья. Открыли мы жизнь… И нас тут же в крушенье Она завлекла… Словно звёзды споткнулись. И как-то для всех потеряло значенье Всё то, к чему мы так непросто вернулись. Вернулись, но поздно… Хоть с этим едва ли Смирится душа… А случилось простое: Пока мы, взорлив, небеса штурмовали, Под жизнью земной подкосились устои. И валится всё, всё грозит быть разбитым, И разум уже не спасает — сдаётся. А мы? Мы стоим пред разбитым корытом, И небо над нами уже не смеётся. Кейп-Код, август 2002 — Бостон, 20 сентября 2002

Рецидив гордыни

Я не знаю — то ль Богом, то ль чёртом хранимы, Про свободу забыв и спасая свой быт, Люди жили и в годы крушения Рима, И при Сталине жили (кто не был убит). Неизбежность приняв и отбросив печали, Зная место своё, сук рубя по плечу, Жили… Варвары с важностью их поучали… Так и вы проживёте… А я — не хочу… Кейп-Код, 31 августа 2002

ИРОНИЧЕСКИЕ СТИХИ

Ах, декабристы!.. не будите Герцена!.. Нельзя в России никого будить.

Памяти Герцена [7]

_{Баллада об историческом недосыпе (Жестокий романс по одноимённому произведению В. И. Ленина)}

Любовь к Добру разбередила сердце им. А Герцен спал, не ведая про зло… Но декабристы разбудили Герцена. Он недоспал. Отсюда всё пошло.

7

Речь идёт не о реальном Герцене, к которому автор относится с благоговением и любовью, а только о герое упомянутой статьи.