На скосе века

Коржавин Наум Моисеевич

III

…А теперь перекрыли Все её перевалы. Чтобы впредь кто угодно, Хоть по праву рожденья, Здесь не шлялся свободно, А просил разрешенья. И чтоб мы разрешали — При доверии к цели. Чтобы нам не мешали Делать, что нам велели. Чтоб смирялась стихия Перед волей Державы, Словно это — Россия, И

мы все здесь — по праву. И ещё — что похуже, Чем стыдней наша сила, — Словно вправду нам нужно, Чтоб по-нашему было. Чтоб внедрялась знакомо Ложь словес воспалённых. Словно это нам дома Не обрыдло с пелёнок. Не гнетёт без предела — Беспросветно… Обидно…

IV

Но кому тут есть дело, Что и как нам обрыдло? Что стране этой горной, Как и чем нас ломало, Раз мы сжали ей горло, Оседлав перевалы?..

V

Хуже!.. Снег на высотах. Мы торчим в оцепленье. Иль, вися в вертолётах, Льём огонь на селенье. Бабы тычутся слепо. Дым ползёт по ухабам. Мы сидим среди неба И стреляем по бабам. И от пиков до кочек, От скалы до ущелья — Знать никто здесь не хочет, Кто мы есть в самом деле. Всё таится опасно, Всё к стволам прикипело. Всё нас видеть согласно Лишь сквозь прорезь прицела. Хоть мы всё-таки ропщем, Хоть за горло мы взяты, Хоть, подумать — мы, в общем, Неплохие ребята. Хоть!.. Но это пустое. Разве речь о прощенье? Мы, как смерть, — за чертою, — Вне Добра и общенья.

VI

Мальчик, школьник вчерашний, На чужом солнцепёке. И подумать мне страшно, Как мы здесь одиноки. Школа… Шалости… Шутки… После — девичьи письма. И подумать мне жутко, Как мы здесь ненавистны. Дома матери дышат Нами… Ждут, вспоминая… И девчонки нам пишут, Даже где мы, не зная. Подвели мы их круто Всех… И всем досадили. Не прошли в институты — В палачи угодили. И спасенья — не будет. В тыл рванёшься — засудят. В плен — и там не полюбят, Руки-ноги отрубят.

VII

Мы вне чести и славы. Дай, товарищ, мне руку. Нашим делом неправым Мы прижаты

друг к другу. Все — враги нашей силе. Все — хотят нашей крови. И уже мы забыли, Кто здесь прав, кто виновен. И всё злей наши лица, Жжёт отчаянность злая, И весь мир нас боится, Нам Добра не желая. И себя нам всё жальче. И одна есть дорога: Глубже в лес… И всё дальше От людей и от Бога. Глубже в лес — и под иглы Взглядов — жгучих и жёстких.

VIII

Ах, глобальные игры! — Допинг старцев кремлёвских. Допинг!.. Чувства линяют. Глохнет всё, кроме власти. И порой заменяют Игры ею — все страсти. Шутка ль! — Все они в силах. Мир смолкает, робея… И в их старческих жилах Кровь кружится быстрее. Рвутся в бой, хоть и седы, Словно в день свой вчерашний. Юность длят… И за это Платят юностью нашей. Нашей кровью и болью, Нашим духом и телом. И, наверно, судьбою Нашей Родины в целом. Мир доведен до края. Он молчит… А взовьётся — Что мы здесь вытворяем — Всё на ней отзовётся. Всё на ней!.. Безусловно!.. Чем поздней, тем страшнее…

IX

…И, выходит, виновны, Мы ещё и пред нею. Всем во вред мы, похоже. Как мы узел разрубим? Мы ж не выродки всё же. Мы ведь родину любим. Воле старцев послушны, Возражать избегая, Не с того ль мы им служим, Что мы ей присягали? Не с того ль они сила, Что себе мы невнятны?.. Ах, Россия, Россия, — Прорубь… Голубь плакатный. Где ж вы, голуби?.. Нет их. Даже помнить нелепо. Есть венец пятилеток — Огнемёт среди неба.

X

Шли в навоз поколенья, Мор и холод терпели, Чтоб мы так над селеньем Без опаски висели. За бронёй… И висим мы. И стреляем, как пашем. И почти что не мнима Безнаказанность наша. Да, почти что… Но — мнима. С каждым днём она тает. Пули бьют чаще мимо. Но порой — попадают.