На сопках Маньчжурии
Шрифт:
Шли еще полчаса, Набрели на небольшую возвышенность, скорее, бугор, чистый, без гаоляна.
На бугре поджидали отставших. Аджимамудов шашкой нарубил стеблей и сделал навес.
— Для штаба батальона… капитан Свистунов, садись.
— Должно быть, Нежинская сопка — вон та, — решил Свистунов про высоту, маячившую верстах в пяти.
— Вашскабродие, японцы! — крикнул Куртеев.
Со стороны, противоположной той, откуда пришел батальон, гаолян колыхался, слышался шум движения.
Не ожидая
Из гаоляна ответили. Завязался слепой бой. Аджимамудов, пытавшийся внести в стрельбу порядок, вдруг бешено замахал шашкой и заорал не своим голосом: из гаоляна на каменистую косу бугра выскочило несколько солдат противника. Это были русские.
Пули густо свистели над бугром, шлепались в землю, попадали в людей.
На бугре показался капитан с пистолетом в руках.
— Так и следовало ожидать! Били по своим, — сказал он, вытирая лоб. — Где эта чертовская сопка?
— Полагаю, что та! — ответил Свистунов.
— Понимаете ли, ходим с шести утра, растеряли всех солдат, сто раз перестреливались с японцами в гаоляне — нет, нет, не думайте, не с такими японцами, как вы, с настоящими, — и ничего, кружимся по одному месту: на этот бугор выходим уже в третий раз! С ума можно сойти. Вы говорите, Нежинская сопка та? Я тоже думаю, что та.
Капитан снова повел роту в гаолян.
— Пойдем и мы, — решил Свистунов.
Роты построились, людей пересчитали.
Непрерывный дробный гул от огня пулеметов и винтовок повис над полем.
Где остальные батальоны полка? Где командир полка? Ни одного офицера чином старше капитана не видел Свистунов даже поблизости от гаолянового массива.
В каком месте штурмовать сопку? Ведь нет даже плана сопки! Взаимодействовать с кем? Двадцать девять батальонов штурмуют сопку! Где эти двадцать девять батальонов? Кто сосед?
— Позор, позор, — шептал Свистунов. — Вот он, наш штаб, многолюдный, со знатными именами.
23
С большим трудом Алешенька Ивнев нашел штаб 17-го корпуса, Бильдерлинга не было, он выехал навстречу Куропаткину, объезжавшему войска. Штаб представлял собой хорошую дивизионную палатку с откинутыми для циркуляции воздуха полами.
Штабные офицеры работали у своих столиков. Оглядев столики, Алешенька с радостью увидел капитана Минаева, которого знавал еще в России.
Минаев, черненький, быстрый в движениях, пожал ему обе руки сразу и усадил около себя на ящик.
— Официально вам нужно обратиться с вашим поручением к генералу Пляскину, — сказал он, выслушав Ивнева. — Генерал в соседней палатке. А неофициально могу рассказать и я. Взята ли нами сопка? Сомневаюсь.
— Капитан, я хочу иметь точную картину. Кто командует группой войск, атакующих сопку?
Минаев задумался.
—
— А разве Куропаткин не назначил?
— Прямого назначения не было.
— Но почему же сопку отдали без боя?
— Это касается второго акта драмы. Нежинскую сопку, или, как местные жители зовут ее, Монжу, занимали Нежинский и Моршанский полки. Сопку японцы взяли в обхват, моршанцы тотчас скатились вниз и подались в сторону. Нежинцы же, вначале последовавшие за ними, одумались, вернулись и штыками выбили противника. Полегло их изрядно, в атаку шли они чуть ли не колоннами, японцы били их из винтовок и пулеметов, однако атаки нежинцев не выдержали и отступили. Ночью, когда взошла луна, японцы обстреляли Монжу артиллерией и пошли на штурм. И вот тут нежинцы отступили без боя… Почему? Должно быть, чувствовали себя брошенными, одинокими.
— Но почему им никто не помог? Разве никто не знал, что делается у Монжу?
— Знать-то знали, — вздохнул Минаев, — но ведь каждый из нас знает свой участок, свою позицию. Ведь наступление наступлением, а каждый спешит окопаться… Куропаткин говорит о наступлении, а войска окапываются, — должно быть, теперь никто не верит в наступление, а перед японцами — страх.
— Под Ляояном я не видел страха, — мрачно сказал Алешенька.
— А вот теперь страх. Потому что побеждали, побеждали, а в результате оказались побежденными. И вот страх, страх! Орлов стал укрепляться на Янтайских копях. А на кой черт ему укрепляться? Ведь ему нужно было, как только начались действия бригады Окасаки, ударить на правый фланг Куроки, и все полетело бы к черту.
Так почему же он не ударил? — с возмущением и болью почти крикнул Алешенька.
— К нам приехал от него один мой приятель. Говорит, Орлов сбит с толку. Кроме общего приказа он получил несколько записок от Куропаткина и Бильдерлинга. Приказ и записки противоречат друг другу. Орлов ничего не понимает, сидит разбирается в путанице и пока приказал войскам окопаться на Янтайских копях.
— Да что ж это такое? — дрожащим голосом проговорил Алешенька. — Что у нас делается? В котором часу должна начаться атака Нежинской сопки и по какому пути мне искать атакующих?
— Времени для общей атаки не назначено, направления движения не указано. По-моему, войска идут как хотят, и, что получится из всей этой каши, не знаю. Кустарно, должен признаться, по-дикарски! В штабной нашей работе я разочаровался совершенно.
Алешенька молчал. Он сидел согнувшись и глядел в землю. Земля была черна, с вмятинами от сапог. «Как же это так, — думал он, — с такой точностью Куропаткин размечает отступление, бесконечные и никому не понятные перемещения, а здесь, где нужна величайшая точность, он дивизии бросает на произвол судьбы!»