На страже Империи. Том 2
Шрифт:
Глава 13
Тревожная атмосфера
Вступительная церемония длилась часа три. Сперва каждый сотник произнес для своих пафосную речь о чести, долге и родине, но мне было настолько все равно, а Шувалов говорил речь настолько печально, что я не запомнил почти ни единого слова.
Затем всех собрали перед огромным экраном, с которого специально для новобранцев в ОКО выступил сам Его Императорское Величество Михаил Павлович Романов. Его речь звучало уже на порядок лучше — бодро, воодушевляюще, более содержательно.
А
О том, что сотни эти почти везде не укомплектованы, а часть «боевых чародеев», как я успел увидеть, еле-еле умеет летать, Император предпочел умолчать.
Впрочем, после речи Государя нас вновь разбили на «сотни», но собрали уже вокруг военных в черных мундирах — уже давно знакомой мне Императорской Гвардии. Эти офицеры начали разъяснять куда более приземленные вещи.
Вновь посетовав на некомплект, они объяснили его — практически слово в слово также, как пророчил Меньшиков. Дворяне боятся за имения и детей, а Император, ввиду тяжелых и неопределенных условий внутри и вне страны, не может разом начать давить на всех. А начнешь давить избирательно — остальные, боясь продолжения, тут же вступятся за «пострадавших».
Кое-где, как выяснилось, сотни доукомплектовываются из кадров имперских спецслужб, но в Перми такой возможности нет, так что увы. С этими словами седеющий худощавый офицер лишь развел руками.
Дальше расположение частей. Каждой сотне выделяется на контроль определенный участок Губернии. При этом в сотнях смешанный состав со всего Урала, чтоб люди не тяготели к дому и не пользовались на местах покровительством родственников. И нам, так уж вышло, достался контроль за самим губернским центром — за славным городом Пермь.
Многих это обрадовало. Что уж там — это обрадовало вообще всех в нашем разношерстном отряде. А я лишь подумал, что неспроста это все. Хотя, пока подозревать подтасовку рановато. Посмотрим на силу распределенных ко мне бойцов — все-таки я не пуп Земли.
— Разместитесь в общежитиях ПИАМа. — чуть картавя произнес все тот же седеющий мужчина. — Набор на обучение сюда все равно пока приостановлен, а студенты временно распущены. Академия в центре города, имеет свои боевые площадки, хорошую сеть связи, общежития, рассчитанные на магов — условия для вас идеальные! Так что надеемся, что вы оцените оказанную честь и, так сказать, не посрамите Армию. И не заср… не станете заниматься порчей казенного имущества. Все понятно?
Когда все нестройно кивнули, офицер продолжил вещать про пайки, зарплату и увольнительные — все это я предоставил заинтересовавшемуся Виктору, а сам все больше осматривал наших будущих соратников.
Соратники эти доверия не внушали. Да,
В общем, все, конечно, здорово — только вот рожи у всех уж больно кислые. Некоторые пятерки откровенно скучали, кто-то таращился на своих компаньонов так, словно видел их впервые. А кто-то — словно не хотел бы видеть их в принципе. Две пятерки сбились в кучу и волками зыркали на всех остальных — на войне это один из худших типов поведения.
Тут и там разносятся шепотки о происходящем — нередко панические. А кто не паникуют — те в принципе слабо понимают, что происходит. Ладно хоть наши шестьдесят человек — исключительно в «пятерках». Двенадцать полных отрядов, никого лишнего.
Жаль, полных — не значит полноценных.
— Смотри, Дима, видишь вон, двое? — спросила меня Горская, указывая на двух юношей в типовых синих мундирах Юноши явно уже готовы друг на друга броситься — столько ярости в глазах. Я кивнул. — Я тут послушала их немного. Они Младшие дети двух враждующих баронских родов. Просто ходят оба под одним графом, вот их и отдали в его пятерку. Они оба узнали об этом… да вот только что.
Сам капитан этого отряда стоял поодаль и откровенно обжимался с миловидной особой лет девятнадцати, тоже в типовом мундире. Видимо, еще одна «боевая подруга».
— … В общем вот! — слегка косно закончил свою речевку офицер, назначенный ответственным за дисциплину в сотне. — Не хулиганьте, в общем, и не ссорьтесь. Вы все нужны стране живыми, дружными и боеспособными. Если совсем нужда припрет… ну не знаю, потрахайтесь с кем-нибудь. Это мальчикам. А девочки вообще буянить не должны, потому что девочки! Такие дела… бойцы, ёк-макарёк.
Все три девушки в моей команде при этих его словах скривились. Юля вообще посмотрела так, будто война ожидается не с тварями, а вот конкретно с этим полноватым старичком в пышных погонах.
— Ха! — криво улыбнулся Виктор. — Военщина старой школы!
— Что это значит? — спросил я.
— Значит, что на втором месте в его жизни тупость, а на третьем — наглость.
— А на первом?
— Каменная задница. — презрительно хмыкнула Алиса. — Этот явно годах в семидесятых-восьмидесятых карьеру делал, а тогда больше всего ценилась способность сидеть над бумажками десятилетиями и правильно красить траву для начальства, а не сражаться.
— Золотые времена! — усмехнулся Виктор. — Что вы на меня так смотрите? Это же всегда грустно — когда армии приходится действительно сражаться.