На свою голову
Шрифт:
Конечно, в мечтах Альбуса глупый щенок сам должен был ухватиться за намёки и жадно выслушать всю предложенную информацию. Узнав, что о некоем пророчестве, из-за которого погибли Лили и Джеймс Поттеры, рассказал Волдеморту Снейп, мальчишка должен был хорошенько помучиться осознанием, наделать далеко идущих выводов и утонуть в жалости к себе: никем не любимому и несчастному. Очень хотелось преподнести эту историю поизящнее и частями, а не так — в лоб и всё сразу. Но что поделаешь, лучше уж грубо, прямо, почти топорно, чем окончательно упустить такой удобный шанс.
Поведав
— Гарри, надеюсь, то, что ты сейчас узнал, не станет для тебя непомерным грузом?
Гарри состроил несчастное лицо и неопределённо покачал головой, словно говоря: «Не хочу вас расстраивать, но сам я ни в чём не уверен». Глядя, как, отвернувшись, директор старательно прячет довольную улыбку, Гарри зло усмехнулся: «А если станет то, что? Сотрёшь мне память, старый козёл? Или конфетку предложишь? Интересная, кстати, у тебя версия получилась. Нужно Северусу про неё рассказать».
Но, когда старик снова взглянул на него, вместо всех этих слов, Гарри только рассеянно мотнул головой и снова уставился на квиддичное поле, так и не произнеся ни слова.
— Я понимаю тебя, мой мальчик. И знаю, как тебе трудно. Узнавать подобное о близких людях всегда тяжело, — голос директора зазвучал особенно проникновенно. — Но прошу, не думай о мистере Снейпе совсем уж плохо. Да, из-за его необдуманных действий ты остался сиротой, и вина его непомерно велика… Ты, конечно знаешь, что удивительно похож на своего отца, а глаза мамины. Уже одно это не даёт Северусу позабыть о совершённом им преступлении. Но, повторяю, ты не должен его осуждать. Я уверен, что он сожалеет. Я знаю, сейчас тебе кажется, что небо рухнуло на землю, но это пройдёт. Нужно просто успокоиться. — Дождавшись ещё одного безучастного кивка, Альбус поспешил сменить тему и снова пустился в рассуждения на отвлечённые темы, всё же довести Поттера до срыва в его планы не входило.
К тому времени, когда Дамблдор сумел-таки укротить свой словесный понос, Гарри уже ощутимо потряхивало от холода и злости. С радостью распрощавшись с навязчивым собеседником он поспешил к себе, по пути прикидывая, как бы поэффективнее распорядиться сложившейся ситуацией: сразу заложить директора Северусу или сначала нагадить Дамблдору в меру собственных сил, а нажаловаться потом, чтобы иметь возможность оправдаться перед родными за очередную аферу…
К разочарованию Гарри, решившего для начала посоветоваться с друзьями, в гостиной оказался только Драко. Хотя… какое тут может быть разочарование? Драко, чьи родители были посвящены в противостояние с Дамблдором годы назад, был как раз идеальным кандидатом для обсуждения!
Загадочно-взвинченному виду друга, Малфой не обрадовался. У него прямо-таки на лице было написано, что ничего хорошего он не ждёт и влезть в очередные проблемы не стремится.
— Дракончик, — Гарри состроил самую умильную рожицу, на какую только был способен и потянул друга за рукав, — нам бы пошептаться…
С тяжёлым вздохом Драко позволил-таки утащить себя в комнату, но сразу, как только за ними закрылась дверь пробухтел:
— Ладно, излагай чего хочешь. Только быстро,
— А ты знаешь, что Волдеморт на меня в детстве из-за пророчества напал?
— Да так… слышал краем уха… кхм… случайно, когда отец с матерью шушукались, — судя по откровенно недоумевающему виду Малфоя, таких вопросов он не ожидал. — Ну ты же понимаешь, что эффектная татушка на левой руке, это не та тема, на которую отец любит распространяться. А ты откуда про пророчество знаешь?
— А мне Северус рассказал, давно уже. А теперь ещё Дамблдор… Вот и думаю, с чего бы это он решил со мною информацией поделиться?
— Не знаю… А что он тебе сказал?
— Что было произнесено пророчество, которое Северус подслушал и Волдеморту донёс. А потом на наш дом напали и моих родителей убили.
— Вот так прям пифия с треножника пророчество произнесла, Снейп злодею о нём на ушко нашептал, и вас тут же убивать пришли?
— Ага. Со слов Дамблдора так и было, прикинь. Ну кроме пифии, разумеется.
— А кто пророчество произнёс, и как его подслушали, он тебе сказал?
— Зачем? Я и так знаю, что это Трелони в кабаке трепалась.
— А он знает, что ты знаешь?
— Не-а… Вот никогда не сомневался, что в любом деле ты махом умеешь выделить самое главное! — мальчишки переглянулись и на лице Гарри расцвела злокозненная улыбка. — А я вот слышал, как девчонки шептались, что Трелони не только шарлатанка, но и алкоголичка. А Дамблдор между прочим не устаёт твердить, что Хогвартс — лучшая в мире школа магии. А зачем лучшей школе профессор-алкоголик? Может поможем директору, а то он, как мне кажется, излишним добросердечием страдает.
— Может ну её, эту Трелони? Чего ты к ней прицепился?
— Как «чего»? Из обострённого чувства врождённой справедливости. Все же знают, как она свои предсказания делает. Хлебнёт рюмочку-другую, напридумывает ужасов, запугает кого-нибудь предзнаменованиями скорой мучительной смерти, и ходит довольная собой, будто защиту от всех трёх «непростительных» изобрела. А тут, вообще… Ну сам посуди, нечестно как-то получается. Трелони с пьяных глаз какую-то чушь наплела. Северус подслушал и Волдеморде передал. Лорд с какого-то перепугу меня выбрал и моих родителей убил. Дамблдор обещал Северусу их спасти и не спас. А в итоге во всём компоте винят Северуса, который по молодости и глупости в капкан к двум хитрожопым говнюкам угодил.
— Странные у тебя какие-то выводы.
— Ничего не странные. Директор очень постарался донести до меня мысль, что во всём один Северус виноват, а он, великий Альбус Дамблдор, белый, пушистый и вообще святее святого! Кстати, о том, что директор обещал моих родителей спасти только в обмен на службу Северуса, я не от него узнал, в смысле не от директора. Этот прыщ бородатый сделал вид, что он в этой истории вообще ни при чём.
— Ладно, что предлагаешь?
— Для начала с Северусом поговорить. Вряд ли ему придутся по вкусу попытки директора сделать его в моих глазах крайним. А там… ну честное слово, профессор-алкоголик в школе лишняя деталь. И Блейза предупредить нужно. Очень мне один кривой намёк не понравился.