На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь
Шрифт:
– А без красивых слов, – спросила она, – что вы предполагаете сделать?
– Сказать Сиду правду.
– То есть?..
– Что он может жить как хочет. Что графы не всегда ездят верхом, ходят на концерты, блещут манерами.
– Другими словами, – вскипел сэр Герберт, – пустить все прахом!
– Я думаю, ты сошел с ума, – сказала леди Лидия.
Тони невесело улыбнулся.
– Наследственное, от прадедушки. Не слыхали? Безумный Прайс. Мы располагались у самого парка, нам покровительствовал клуб «Мальборо». Но прадед
– Кажется, – сказала Вайолет, – вы просили меня не острить. Нельзя ли попросить вас о том же?
Тони кивнул.
– Хорошо. Хватит комедий. Чем же мы их заменим?
– Может быть, – предположила Вайолет, – вы уделите минутку мне?
– Да, – согласился сэр Герберт. – Как быть Вайолет?
– Ради нее, – сказала леди Лидия, – ты не имеешь права жертвовать единственным шансом.
Тони помолчал, глядя на невесту.
– Поня-ятно. Значит, вы не выйдете за парикмахера?
– А вы как думаете?
– Если я скажу Сиду правду, вы меня бросите?
– Хотите свалить вину на меня?
– Нет. Я просто…
– Ах, все равно! Пускай так, брошу. Если вы такой честный, что помогаете этому субъекту занять совершенно неподходящее положение…
– Не в том дело…
– …которое не принесет ему счастья…
– …и не в этом…
– …то я за вас не выйду, – холодно закончила она. – Ясно?
– Вполне, – ответил Тони.
Сэр Герберт очень огорчился. Конечно, Дройтвичи не бедны, но Девяносто Семь Супов были бы весьма кстати.
– Послушай! – сказал он. – Зачем же так…
Мы не узнаем, какие бы доводы он привел, потому что Полли, проводив мамашу Прайс, вернулась и стояла в дверях, смущенная тем, что застала семейную сцену.
– Ой, простите! – начала она.
– Ничего, мы уже поговорили, – успокоил ее Тони. – Все в порядке?
– Да.
– С кем? – спросил сэр Герберт.
– С моей мамашей. Полли проводила ее в церковь.
– Полли? – сказала Вайолет. – Рада узнать, как вас зовут.
– Что этой женщине делать в церкви? – спросила леди Лидия.
– Мы, Прайсы, очень набожны, – ответил Тони. Вайолет по-прежнему занималась Полли.
– Насколько я понимаю, – сказала она, – вы с лордом Дройтвичем часто видитесь?
– Да.
– Как это мило!
– Герберт! – вскричала леди Лидия. – Герберт, у меня мысль! Сейчас ее нужно подстеречь! Она поддастся.
– Ты думаешь?
– Да-да. Когда она выйдет, мы…
– Молодец! Так и сделаем.
Быстро дыша, леди Лидия обернулась к Полли, надеясь на то, что победы можно достигнуть и в последний час. Леди знала таких старушек. Они особенно чутки к гласу разума, когда побывают в церкви. Значит, лови их и вей из них веревки.
– Где эта церковь?
– Первая улица налево.
– Лидия! – вскричал сэр Герберт так, словно завидел лису. – Скорей!
Жена не подкачала, словно тоже
– Бежим!
– А то упустим!
Они выскочили из салона, как гончие, а Тони обернулся к Вайолет.
– Не пойдете с ними?
– Хотела заглянуть в магазин. Машину пока оставлю здесь.
Подходя к дверям, она посмотрела на Полли и заметила:
– Конечно, я не знала всех привлекательных сторон этого заведения.
– О чем вы? – спросил Тони.
– О приятном обществе, – ответила Вайолет.
17
Уход наследницы супов, да еще сразу после отбытия супругов Бессинджер, несколько ошеломил Полли. Она села в кресло и растерянно посмотрела на Тони. Хотя бы он был устойчив в этом неверном мире, где люди кидаются прочь, словно кролики.
– Что она хотела сказать? – спросила Полли.
– Да ничего, – ответил Тони. – Так, шутит.
Он улыбался счастливой улыбкой, полагая, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Мысль о том, что наконец-то он свободен, приводила его в восторг. Но Полли не удовлетворилась таким легкомысленным ответом.
– Мне кажется, – сказала она, – скорее ваша гостья сердится.
– Это да.
– Почему?
– А почему бы ей не сердиться?
Прозрев мужскую уклончивость, Полли подошла к сути дела.
– Она расторгла помолвку?
– Да, – с удовольствием ответил Тони. – Мы с ней не поженимся.
Сказав это, он нежно посмотрел на Полли. Скованность его исчезла, и прекрасная маникюрша оказалась лицом к лицу с решительным мужчиной.
– Слава богу, – прибавил он, – я свободен.
– Мне кажется, вы рады, – сказала Полли.
– И мне так кажется.
– Никогда не встречала светской девушки, – продолжала она, – у которой сердце – не мороженая рыба. Правда, что до внешности…
– Да, она ничего себе…
– Но так ли это важно?
– Вот именно.
Женское любопытство побудило Полли спросить:
– А почему вы решили на ней жениться?
– Так, вздумалось…
– Да-да…
Они немного помолчали. С Бромтон-роуд доносился шум машин. Лондон занимался своими делами, не ведая о том, что происходит в салоне Прайса. Полли встала и посмотрелась в зеркало. Тони взял «Тэтлер» и попытался хлопнуть пролетавшую муху. Это не удалось, и муха полетела дальше, презрительно фыркнув.
– Знаете… – сказал Тони, кладя на место «Тэтлер». Полли обернулась.
– Да?
Тони поправил галстук.
– Насчет этих помолвок…
– Да?
– Мич мне тут рассказывал…
– Мистер Мич?
– Да.
Что-то стукнуло в дверь. По-видимому, один из мальчиков, оживлявших Мотт-стрит, бросил в нее ботинок. Тони не обратил на это внимания, не обратила и Полли. Он стоял посреди комнаты, сжимая руки. Она с интересом смотрела на этикетку бальзама.
– Я думала, мистер Мич женат.