На вершине власти
Шрифт:
– Придет день, и вам не удастся нас с президентом различить.
Сулеми на это ничего не ответил, а на следующее утро явился с изящным медным браслетом.
– Вот, – сказал он. – Наденьте это на руку, Павел.
– Зачем? Я не любитель украшений.
– Наденьте! – велел Сулеми.
Он помог Хомутову застегнуть браслет, запер миниатюрный замочек на ключ, но ключ из отверстия извлекать не стал – обломал его так, что бороздка застряла в замке. Хомутов раздосадованно охнул, однако Сулеми остался невозмутим
– Зачем? – пробормотал он. – Что это значит?
– Вам долго придется носить этот браслет, Павел. В любую минуту я должен в точности знать, с кем имею дело.
– Черт знает что, – фыркнул Хомутов. – Вы бы меня еще в кандалы заковали.
– Не стоит преувеличивать.
Хомутов вдруг рассмеялся, Сулеми взглянул на него с удивлением.
– Так, значит, мы все-таки похожи? – спросил он. – Похожи, раз уж до этого дело дошло?
Сулеми неопределенно повел плечом.
Гареев в последние дни отсутствовал. В связи с кончиной Генерального ожидались разного рода эксцессы, и спецслужбы принимали меры, близкие к чрезвычайным. Невыспавшийся и злой, в конце недели полковник явился во дворец. Сейчас его все раздражало: и азиатская пышность дворца, и бесстрастие Сулеми, и этот Хомутов, который никак не может освоиться с фархадовскими повадками.
– Ну что, посмотрим, что получается? – предложил Сулеми.
Гареев с отвращением махнул рукой – мол, давай, начинай свое представление. Хомутов скрылся в соседней комнате, и через несколько мгновений в дверях появился президент страны.
– Здравствуйте, товарищи! – произнес Фархад – Хомутов, стремительным шагом пересек комнату и протянул Гарееву ладонь для рукопожатия.
Полковник хмыкнул и пожал его руку, после чего Хомутов таким же образом приветствовал и Сулеми. Гареев наблюдал за происходящим с едва скрываемой иронией, но Хомутов этого, казалось, не замечал, он сел за стол – ровно, чуть напряженно, по-фархадовски держа спину, и вдруг сказал, обведя присутствующих взглядом:
– Я вызвал вас, товарищ Гареев, по вопросу, решение которого не терпит промедления. Мой начальник охраны подготовил некоторые материалы, – он взглянул на Сулеми остро и требовательно, – связанные с ситуацией, складывающейся в Мергеши.
Сулеми сидел в кресле, молча наблюдая за происходящим. Хомутов снова взглянул на него и бросил отрывисто:
– Сулеми, доложите!
И нетерпеливо прищелкнул пальцами, как это обычно делал Фархад. Все было так похоже, что Гареев рассмеялся и покачал головой. Сулеми тоже улыбнулся, затем поднялся со своего места и протянул Хомутову воображаемую папку с документами. Хомутов принял ее нетерпеливым жестом, но Сулеми прищелкнул языком.
– Здесь ошибка, Павел! Товарищ Фархад не делает столь резких
Хомутов в ответ на это встопорщил усы и негромко, но с угрозой осведомился:
– Что такое, Сулеми?! Ты, я вижу, начинаешь забываться!
Теперь он явно переигрывал. Гареев досадливо отвернулся.
– На кой черт вся эта клоунада? Что ты, Хомутов, шута горохового корчишь?
На лице Сулеми сложилась болезненная гримаса.
– И не надо на меня так смотреть! – взорвался Гареев. – Все. Дохлый номер. От тебя за версту Русью прет. – Теперь уже полковник кричал. Все раздражение, копившееся в последние дни, выплеснулось разом. – Ты Хомутов, Хомутов, тысячу раз Хомутов, и никто другой!
Из соседней комнаты показался черный кот и испуганно застыл у порога. Гареев замолчал, свирепо разглядывая кота, потом вдруг спросил совершенно будничным голосом:
– Это что еще за чучело?
– Это Ферапонт.
– Ферапонт? – вскинул брови Гареев.
– Кот здешний, – пояснил Хомутов. – Приблудился.
– А почему Ферапонт?
– Так его матушка нарекла. Ферапонт, иди сюда, – позвал Хомутов.
Кот подошел и потерся о его ботинок. Гареев вздохнул.
– Что скажешь, Сулеми?
Начальник охраны молча пожал плечами. Гареев поднялся со своего места, прошелся по комнате, отпихнув сунувшегося было под ноги Ферапонта.
Наконец Сулеми подал голос:
– Ничего делать мы больше не будем…
– Это почему же? – удивился Гареев.
– Потому что товарищ Фархад желает завтра взглянуть на Павла.
Он затравленно уставился на Гареева, и полковник поймал себя на мысли, что такие глаза ему случалось видеть у приговоренных.
– Спокойно, спокойно, – пробормотал Гареев без особой уверенности. – Желает – пусть смотрит. Может, ему и понравится. Будут замечания – обычное дело. Устраним недостатки.
Сулеми, однако, был совсем плох.
– На какое время назначено? – спросил Гареев.
– В девять ноль-ноль, – отвечал Сулеми.
Он словно чего-то еще ожидал. Полковник поймал на лету молчаливую просьбу.
– Хорошо, я тоже буду, – кивнул он. – И постараюсь поддержать тебя. Думаю, вдвоем мы сумеем убедить товарища Фархада, что дела идут, в общем, неплохо.
44
Без четверти девять Гареев был уже в кабинете Сулеми на первом этаже дворца. Начальник охраны встретил его хмуро, похоже было, что он провел бессонную ночь.
– Я отведу вас к Хомутову, – сказал Сулеми. – А затем вернусь с товарищем Фархадом.
Дворец еще не проснулся, в коридорах не было ни души. Когда поднялись на второй этаж, Гареев сжал локоть Сулеми.
– Не следует беспокоиться. Все образуется.
В ответ Сулеми поднял на него тяжелый взгляд.