На Вороньей Горе и западнее. Батарея "А"-"Аврора"
Шрифт:
"Мне приятно, Жора, что мы понимаем друг друга. Я вам советую не обращаться к командиру батареи со своими просьбами, посылкой на фронт. Подождите хотя бы три-четыре дня. А там вы сам не захотите отсюда уезжать, полюбите свою батарею и работу. Здесь многие командира первое время все просили на фронт. А ст. лент Иванов им отвечал, что вы на фронте и на самом ответственном участке фронта.
Жора от моих слова рассмеялся. Смеялась с ним и я, вспоминая свой разговор с командиром батареи".
САНДРУЖИННИЦА ЗОЯ
В
Ко мне в аптеку пришёл дежурный и передал, что меня вызывает командир батареи - ст. л-т Иванов. Я быстро пошла в штаб. В штабе был Дмитрий Николаевич, командир 1-го орудия л-т Скоромников Георгий Архипович и рядом с ним сидели две молоденькие девушки в солдатских гимнастёрках, в кирзовых сапогах. Командир батареи сказал: "Антонина Григорьевна, знакомьтесь к вам прибыло пополнение, прибыли девушки комсомольцы-добровольцы. Я уже с ними познакомился, побеседовал. Эти девушки - героини, после окончания десятилетки пошли защищать Родину". "Девочки, скажите, кто из вас в каком институте хотел учиться?" Одна ответила "в Электромеханическом", а вторая "в Медицинском". Командир улыбнулся, - "ну, вот девушки и выбор себе сделали сами. Будете работать по профилю ваших будущих профессий. А пока у вас будут звания - краснофлотец. Жаль только, что форма на вас армейская, а не морская, но дело не в форме, а в содержании".
"Девушки, ко мне есть у вас вопросы?" "Нет", - ответили они.
"Вопросы у вас конечно есть, вы их стесняетесь говорить, но я с вами ещё встречусь и поговорим, а сейчас я спешу. Антонина Григорьевна, проводите их на камбуз, хорошо накормите. Познакомьте их с Вороньей Горой, будьте с ними, пусть они сегодня отдохнут, а завтра притупят к своим служебным обязанностям".
Одну из девушек Зою дали мне в помощницы, вторую отправили на телефонный узел полевого телефона учиться на телефонистку.
В первый день мы с Зоей весь вечер занимались подгонкой гимнастёрки. Девушке дали армейскую форму, гимнастёрка была больших размеров. На Зое гимнастёрка сидела, как плащ. Гимнастёрку всю разрезали, раскрыли, и сделали по фигуре, Зоя помогала мне перешивать гимнастёрку. Зоя шила гимнастёрку с таким старанием, словно шила себе свадебное платье.
Примеряя гимнастёрку, я любовалась Зоей, стройные красивые плечи и руки. Голубые глаза розовые щёки кожа лица бархатистая. Волосы светло-русые, густые, длинные, губы пышные пунцового цвета. Она напоминала собой цветной, только что расцветший, которого ещё не коснулась человеческая рука.
Зоя была не по-детски непосредственная, наивная, молчаливая, стеснительная. Вот сапоги мне дали очень большие, маленьких не было, она сваливаются с ног, и они тяжёлые.
– Зоя я попрошу нашего интенданта, он переменит на маленькие.
– А почему Антонина Григорьевна они не блестят, я их чищу, они все такие? Это потому военные, что они кирзовые?
Всё было готово, последний раз примерено, и Зоя, одетая в гимнастёрке, была хороша. Её грациозный стан выделялся через военную форму. Назавтра после доклада командиру я повела Зою на первое орудие познакомиться с краснофлотцами.
По дороге Зоя мне призналась "я в жизни своей никогда
Я посмотрела на Зою, она была бледна от волнения. Я старалась успокоить, но это не давало результаты, я видела, как она, подходя к пушке немножко дрожит.
Мы взошли в артиллерийский дворик первого орудия, вокруг пушки стояли краснофлотцы в тельняшках, в засученными рукавами, вид их был красивый, здоровый, богатырский.
Перед ними предстали нежная хрупкая стройная русская красавица в солдатской форме. Щёки её горели, лицо заливалось краской.
Она стояла молча. Молча стояли краснофлотцы они смотрели и любовались ею, это было видно по их горящим глазам. Даже старшина Данилов, - смельчак и говорун, - стоял молча, как заворожённый. Молчание первая нарушила я. Я представила Зою, попросила рассказать про пушку.
"Есть рассказать про пушку!", - старшина Данилов стал повторно рассказывать: "наша пушка не простая - она снята с легендарного Крейсера "Аврора", - эти слова он произносил подчёркнуто и гордо. Все оживились, каждому хотелось что-то сказать, говорили о пушках. Я воспользовалась временем, и проверила наличие перевязочных материалов в аптечке на пушке.
После осмотре пушки пошли в землянку. Старшина Данилов повёл Зою познакомиться с землянкой. Краснофлотцы уже несколько недель как перешли в землянку жить. Землянка была на горе, она так же была тщательно замаскирована, что определить её место расположения несведущему было нельзя.
Землянка строилась в три наката объёмистых брёвен, крыша засыпана грунтом и покрыта тщательно дёрном. Входная дверь в землянку была обита ветками, и на крыше также высажены кусты и молодые деревья. Открыв дверь, мы спустились вниз по деревянным ступеням, спуск заканчивался небольшой площадкой. С площадки была ещё дверь в помещение самой землянки. Внутри помещение было большое: по обе стороны устроены сплошные нары с идеально заправленными постелями, стены помещения устроены из отёсанных брёвен, на которых висели плакаты "Что ты сделала для фронта", "Родина мать зовёт", "Убей немца!". При входе стояла пирамида с орудием и небольшой узкий стол, очевидно для чистки орудия.
Посредине землянки стояла печь-времянка, устроенная из металлической бочки, с вытяжными трубами вверх, на печке стоял большой металлический чайник. Пол в землянке был дощатым, чисто надраенным. Весь строительный материал был сосновый и сырой, в землянке приятно пахло свежей сосной. Вверху одной стены было устроено маленькое оконце, через него проникал тусклый свет. В землянке было чисто и как-то по-своему уютно.
Старшина Данилов старался подчёркивать своё гостеприимство и как бы с появлением новой гостьи, он приглашал за стол у печки: "садитесь пожалуйста, сейчас угостим вас чаем с сухарями". Я отвечала, что некогда, мы должны до обеда побывать у Антонова, на пушке, а также много других дел ждёт нас.
Перед уходом я ознакомила Зою с аптечкой на пушке, и попросила старшину на вечерней поверке проверить наличие медикаментов.
Краснофлотцы ещё долго беседовали с Зоей, им не хотелось её отпускать, да и лейтенант Скоромников не торопился с занятием, он тоже по-отечески беседовал с Зоей. По всему было видно, что Зоя понравилась краснофлотцам.
На обратном пути в санчасть Зоя повеселевшая: "а напрасно я Антонина Григорьевна боялась моряков, а они хорошие, только все похожие друг на друга их не отличишь".